Единственная любовь королевы

Альберт помог королеве выйти и, обхватив ее рукой за талию, ввел во дворец.

Почти тут же появился сэр Роберт Пиль. Стрелявшего арестовали. Им оказался некий Джон Фрэнсис, двадцати двух лет, столяр по профессии. При аресте он яростно отбивался и во время следствия вел себя высокомерно, но после того, как его приговорили к смертной казни, он сразу сник.

Виктория была в безутешном горе.

— Только подумайте, Альберт, — возмущалась она, — меня так ненавидят, что готовы убить.

— Он сумасшедший.

— Возможно, но он отважился на убийство, и я порой задумываюсь: неужели всегда будут находиться люди, которые жаждут моей смерти? Мне невыносима сама эта мысль. И тем не менее мне неприятно думать, что он из-за меня умрет.

— Он заслуживает казни.

— В любом случае я собираюсь просить, чтобы ему сохранили жизнь.

— У вас доброе сердце, — сказал Альберт, — я это знаю, но без острастки тут не обойтись.

— Совершенно верно. И все равно я собираюсь спросить у сэра Роберта, каким образом можно сохранить ему жизнь.

Сэр Роберт ответил, что королевская прерогатива о помиловании может быть применена только с согласия правительства, и, поскольку королева так настаивает, ее просьба будет обязательно рассмотрена.

В результате смертный приговор Джону Фрэнсису был заменен пожизненной каторгой.

Альберт впоследствии заметил, что, будь Джон Фрэнсис повешен, как он того вполне заслуживал, Джону Уильяму Бину и в голову бы не пришло последовать его примеру. Всего четырех футов росту, горбун Бин был легко опознаваем.

С тех пор как Фрэнсис пытался убить ее, королева приобрела еще большую популярность, и, когда бы она ни выезжала, собирались толпы, чтобы ее поприветствовать.

И вот когда она с Альбертом направлялась в часовню в Сент-Джеймсском дворце, упомянутый горбун направил вдруг на них пистолет. Шестнадцатилетний паренек по фамилии Дэссетт с помощью своего брата схватил горбуна и позвал полицейского. Полагая, что маленький Бин всего лишь ребенок, а схватившие его ненамного старше, полицейский решил, что мальчишки играют, и велел братьям отпустить уродца. Однако братья Дэссетт оставили пистолет Бина у себя и показали его другому полицейскому. Ни на минуту не усомнившись в том, что он держит в руках опасное оружие, и под предлогом того, что люди видели, как братья Дэссетт из него стреляли, а теперь только притворяются, что ни в чем не виноваты, полицейский уже собирался их арестовать, когда их дядя, приведший их посмотреть, как будет проезжать королева, поспешил к ним на выручку, и к тому времени нашлись свидетели, рассказавшие, что произошло на самом деле. В пистолете был обнаружен порох, и мальчишек Дэссетт похвалили, а на розыск горбуна, оказавшегося продавцом в аптеке, ушло не так уж много времени, и его живо арестовали.

Сэр Роберт, находившийся в Кембридже, услышав эту новость, поспешил в Лондон и явился в Букингемский дворец.

Когда королева вошла в залу, его охватило такое волнение, что на глаза навернулись слезы, а голос отказался повиноваться.

Королеву глубоко тронуло, что, обычно холодный и педантичный, сэр Роберт так близко к сердцу принял случившееся, и с того момента последние признаки неприязни, которую она испытывала к нему, исчезли.

— Мой дорогойсэр Роберт, — вскричала она, — мы снова спасены!

— Мэм, — срывающимся голосом ответил сэр Роберт, — должен просить вас извинить меня. В данный момент…

— Мы с Альбертом все понимаем, — тепло сказала королева.

Хотя и с некоторым усилием, сэр Роберт вернулся к своей обычной манере поведения. Закон должен быть жестче, сказал он, иначе покушениям не будет конца. Тем более что каждое из них сопровождается шумихой в газетах, а для многих неустойчивых людей соблазн увидеть в заголовках свое имя зачастую оказывается непреодолимым.

Сэр Роберт никогда не откладывал в долгий ящик то, что собирался сделать. Уже через несколько дней в парламенте был принят билль, согласно которому любая попытка покушения на жизнь суверена наказывалась семью годами ссылки в колонию или тремя годами тюрьмы, причем арестант подвергался порке, в некоторых случаях публичной.

Бина приговорили к полутора годам тюремного заключения.

«Это, — сказал сэр Роберт, — отучит людей от мысли, будто пальнуть по королеве — своего рода развлечение».

То было лето, наполненное событиями: два покушения на ее жизнь, предстоящий отъезд Лецен и уйма гостей, которых надо было принять. Дядя королевы, Менсдорф, приехал с континента еще в июне и успел стать свидетелем покушения Фрэнсиса; он как раз сидел в карете позади королевы и Альберта. Короткий визит нанесли дядя Леопольд и тетя Луиза, вслед за ними в июле должен был приехать брат Альберта Эрнест со своей женой.

Вдобавок ко всему произошли изменения в отношениях с близкими ей людьми. Во-первых, Лецен готовилась к отъезду.

— К концу жизни, — грустно сказала она, — набирается столько вещей!

Все подарки королевы — а с годами их набралось довольно много — она увезет и будет хранить до самой смерти. Без лишних слов обе понимали, что это расставание навсегда.