Единственная любовь. Метка убийцы Богов

Во-первых, с моим отцом наверняка все хорошо, я должна в это просто поверить. Ведь если бы элийцы и вправду узнали, где он скрывается, то не стали бы сыпать угрозами, а просто устроили бы мне ловушку в том замке – так у них было бы больше шансов поймать меня.

Конечно, всем им известна моя история, они помнят, что когда-то Кай оживил моего папу, получив взамен мою жизнь. Они знают, что я с ума сойду, если с ним что-то случится. На то и был расчет.

Я не должна паниковать! Это все пустые угрозы. Они пытаются вывести меня из равновесия, и я не могу им это позволить!

Во-вторых, Ноэль действительно представляет для нас серьезную опасность. Даже если он, и правда, не собирается никому рассказывать о том, что видел, его мысли слишком часто бывают незащищены, рано или поздно кто-то обо всем узнает, и тогда пиши пропало.

А это значит, что нам с Нэем нужно быть очень осторожными. Никаких доказательств они получить не должны. И если Ноэлю и правда дорог его друг… что ж, может, все и обойдется в таком случае.

И в-третьих… я не знаю, не знаю, что мне делать с Нэем и его чувствами!

Наконец, я вспомнила, почему запретила себе думать о нем о в романтическом ключе. Да, отчасти потому, что не могла допустить, чтобы моя любовь к Каю утратила свою чистоту. Но зачем врать самой себе? Моя любовь давно утратила свою первозданную чистоту, и я ничего не могу поделать с этим. Я что-то чувствую к Нэю. Конечно по сравнению с той любовью, что раздирает, уничтожает, мучает мое сердце, эти чувства – просто ничто. Я не преуменьшаю. Мои чувства к Каю и Нэю, как лесной пожар и горящая свеча. Их невозможно сравнивать друг с другом.

Что же касается другой причины, почему я считала, что мы никогда не будем вместе ‒ она проста и очевидна. Я буду либо с Каем, либо с Нэем, но не с обоими сразу.

Чтобы остаться с Нэем, я должна признать, что Кай ко мне больше не вернется… а я не могу этого признать! У меня от одной мысли об этом темнеет в глазах, пропадает дыхание. Стоит мне только представить, что наша разлука – это навсегда, и я теряю всякий интерес к жизни!

Нэй говорил, что Кай бы все понял, а сам он смог бы отпустить меня, если бы это потребовалось. Но, правда, на что это будет похоже? Когда мне, наконец, удастся оживить его… что я ему скажу? «Тебя так долго не было, вот я и начала встречаться с твоим лучшим другом», и это только слова, их смысл «Я позволяла твоему другу делать с моим телом все, что он захочет». Возможно, он, и правда, понял бы меня, но я… как я сама посмела бы взглянуть после этого ему в глаза?

Есть у этой ситуации и вторая сторона. Нэй может говорить что угодно, но он уже ревнует меня к Каю. Если я соглашусь стать его, я должна буду отдать себя ему без остатка. Любая моя мысль о Кае станет изменой Нэю. Сейчас он, возможно, не видит этого, пытается убедить самого себя, что ему будет достаточно того крошечного места в моем сердце, которое я готова выделить ему, но со временем он поймет, что это не так. Нэю будет мало меня, вечно вспоминающей о другом, мечтающей о другом, представляющей в постели другого на его месте…

Я провела руками по лицу. Мысль о том, чтобы остаться с Нэем, продолжая, тем не менее, пытаться оживить Кая, кажется гнусной и омерзительной с любой стороны. Принадлежать обоим, телом Нэю, а сердцем – Каю, значит поступать низко и подло с обоими, и что-то во мне содрогается от одной этой мысли. Вот она, измена самой себе, то, что я подразумевала под этими словами. Когда я думаю об этом, все кажется очевидным и простым.

Но все не так просто. Все совсем не просто!.. Нэй любит меня, он так меня любит, так обо мне заботится, стольким рискует, чтобы сделать мою жизнь немного светлее, спасти меня от одиночества… и от самой себя! И после всего, что он сделал для меня, я по-прежнему продолжу хранить верность тому, кого нет в живых? Продолжу говорить ему, что Кай, мертвый, для меня в миллион раз дороже его, живого, любящего, готового ради меня на все?

Я стерла слезы с лица.

Не знаю. Я просто не знаю, что мне делать и что сказать ему! Я думала об этом целый день и так ни до чего не дошла в своих мыслях.

На то, чтобы оживить Кая могут уйти столетия. Если меня не убьют, а Нэя не посадят в тюрьму, рано или поздно я уступлю ему, и это станет для меня падением в бездну. Но если я продолжу мучить его этой видимостью дружбы, рано или поздно я возненавижу себя за это.

Нэй говорил, что дружбы для него достаточно, но очевидно, это не так. Он поцеловал меня, а я ответила на его поцелуй. Он знает, что я чувствую к нему что-то. Он этого так просто не оставит.

И если я прямо скажу ему, что мешает нам быть вместе, Нэй просто не воспримет моих слов всерьез, как никогда не воспринимал. Он скажет, что если я хоть немного люблю его, я могу быть с ним ради него, его счастья и этой любви, и это не будет предательством ни по отношению к моему сердцу, ни к Каю. Нэй мне много раз что-то такое говорил.

Но это просто слова.

Ведь то, что я испытываю к нему, нельзя назвать любовью.

* * *