Единственная (ЛП)

Мне пришлось напоминать себе, что это было к лучшему, когда я проснулась на следующее утро, но без остатков адреналина в крови в это было труднее поверить. Следующие два дня я едва ли покидала спальню. Пятница и суббота были размытым пятном пробуждения, погружения в свои чувства, мытья, продолжения валяния в постели, а потом беспокойного сна. Я читала и снова перечитывала стихотворение Джулиана, во время чего или плакала, или боролась с желанием заплакать. Я вообще не выходила из номера. В воскресенье я, по крайней мере, сидела в гостиной. Пыталась читать свою книгу стихотворений Пабло Неруды, но когда дошла до стихотворения «Absence», не выдержала и разрыдалась.

Я была такой эмоциональной частично из-за красоты стихотворения, но преимущественно потому, что именно оно было написано на листе бумаги, который я подбросила в карман Джулиану.

Нормально ли это и здраво ли — скучать по кому-то так сильно после такого короткого периода времени? Нормально ли это — влюбиться в кого-то за такой короткий промежуток времени? «Единственная» — это не нормально. Не знаю, что это шоу сделало со мной, но это не нормально.

В понедельник у меня появились силы отважиться выйти из номера. Не то чтобы я могла далеко уйти, будучи ограниченной в перемещениях одним этажом, но это была уже смена обстановки. Я пошла пополнить запасы сладостей для своей мини-кухни и натолкнулась в зоне отдыха на Николь. Она сказала мне, что Саманту отправили домой в тот же вечер, когда ушла я, и что кто-то ещё заселился в номера в субботу вечером, но она не знала, кто именно.

Я спросила о первых двух женщинах, а она ответила, что только десять последних заселяют в номера.

Мы немного поговорили и решили, что план здания и изолированность комнат выбраны, вероятно, для того, чтобы дать каждой время погоревать о разрыве. Я сказала ей, что всё ещё хотела побыть какое-то время одна, но мы договорились посмотреть следующий эпизод «Единственной» вместе в лаунж-зоне.

Когда настало утро вторника, я не могла думать ни о чем, кроме как о просмотре шоу. Исходя из того, на чем закончился эпизод в четверг, я знала, что следующий эпизод — тот, в котором я ушла. Только от мыслей об этом мне хотелось пересмотреть своё решение о просмотре его с кем-то ещё. Я знала, что поддамся эмоциям.

Во вторник после обеда я решила, что просмотр с кем-то ещё вынудит меня держать себя в руках и действительно смотреть эпизод.

Во вторник без семи минут девять я ходила туда-сюда по своей гостиной, одетая только в леггинсы и футболку. Постукивала руками по бокам.

«Ладно, я могу с этим справиться. Я могу с этим справиться», — бормотала я себе под нос, когда открывала дверь и шла к лаунж-зоне.

— Привет! — щебетала Николь, махая мне с дивана. Казалось, ей было комфортно в пижаме. — Я думала, что ты передумала.

— Привет, — я натянуто ей улыбнулась. — Я здесь.

Я схватила бутылку воды и уселась на другом конце дивана.

— Не хочу ничего сказать, но я умираю от любопытства... как ты оказалась здесь?

— Так было лучше для меня, — я сделала глоток воды, а потом сменила тему. — И мне нравится твоя причёска.

Хоть я и хотела переключить внимание от себя, мне действительно нравилась её прическа. Кудрявые рыжевато-каштановые волосы Николь были заплетены в косы, и на ней они смотрелись очень мило.

— Спасибо, — ответила она. Казалось, она хотела сказать что-то ещё, но заиграла музыкальная тема «Единственной». — Начинается!

Когда я услышала слова «В прошлый раз на «Единственной», то резко втянула воздух. Мы увлечённо смотрели, как самые интересные моменты из эпизода четверга мелькали на экране, а за ними показали ссору.

— Тори и вправду стерва, — заявила Николь с другого конца дивана.

Не глядя на неё, я кивнула.

— Ещё какая.

Тори была на экране, рассказывая оператору о том, как трудно жить в доме с мишенью на спине, потому что все ей завидуют.

— Она серьёзно? — прокомментировала Николь с сарказмом.

Я не могла не покачать головой.

Следующей сценой был спор между Тори и Анной, когда они были у бассейна. Тори сказала что-то, чего камера не уловила, а Анна вместо того, чтобы рассмеяться, как она обычно бы поступила, разозлилась. Анна назвала Тори стервой, а Тори назвала Анну цепью оскорбительных слов, которые кабельное заглушило звуковым сигналом. Тиффани стояла между ними, выглядя шокированной. Эмма и Саманта вышли посмотреть, что случилось, за ними — Лиа и Бэйли.

— Где была ты? — спросила Николь.

— Я была наверху, читала, — ответила я; лёгкое порхание бабочек щекотало мой живот, когда я думала о том, как я на самом деле лежала в кровати наверху, заново переживая лучшую ночь в своей жизни.