Единственная на всю планету 3

Это была его вторая смерть, и сейчас ему было так же паршиво, как и в первый раз, и хотелось только одного: забиться куда-нибудь и никого не видеть. Нехотя он соединился с Зардом Корном.

— Выйди! — приказал он оператору и упал в выросшее за спиной кресло.

— Наконец-то! — раздражённо сказал возникший перед ним Корн. — Сколько можно, комиссар? С момента нашего разговора прошло столько времени, а вы до сих пор не докладываете!

— Не о чем было докладывать, — сказал Олт, изо всех сил пытаясь сдержаться и не наорать на начальство. — Теперь могу доложить. Попытка ограбления не удалась. Мы потеряли два тела, в том числе и мага. Меня тоже убили. Можете вызывать своих космодесантников, но я бы вам рекомендовал свернуть операцию и вернуть всех в их тела, пока они не вернулись сами. Всё нужно начинать не так и в другом месте. Но, скорее всего, вам это придётся делать без меня. Я увольняюсь.

— Как увольняетесь? — не понял Корн. — За всю историю сектора не уволился ни один комиссар!

— Значит, я буду первым, — ответил Олт. — Я устал и мне всё надоело! Мы занялись совсем не своим делом. Мало того, что не было опытных кадров, ещё и вы постоянно толкали в спину! А на этой идиотской планете страны отличаются, как разные миры! Опыт, который получили в России почти ничем не помог в Мексике! Здесь нужно годами готовить профессионалов, а вам подавай всё и сразу! Судя по сообщениям их СМИ, мы уже опоздали! Незачем больше спешить. Надо было не убирать от этого проекта компанию, а постараться всё сделать совместно.

— Мы забыли спросить вашего мнения! — зло сказал Корн. — Не вам осуждать решение руководства! Можете убираться, но не рассчитывайте, что вам простят неустойку!

Олт по земной привычке плюнул в изображение бывшего начальника и, тяжело поднявшись, пошёл к транспортному модулю.

— Удачно съездили, — сказал Нор. — У нас только одна девочка такой силы. Теперь их будет две. А вообще, результаты слабые. Осмотрели больше десяти тысяч детей и нашли только семерых. А среди взрослых никого, кем стоило бы заниматься. Придётся президенту подождать.

— Не знаю, — с сомнением сказала Ольга. — Что-то у меня какое-то нехорошее предчувствие. Девчонка действительно сильная, но подождём радоваться. Сейчас должны подойти её родители, поговорим с ними.

— Думаешь, откажутся? — озабоченно спросил муж. — Пока у нас отказов не было. Глупо отказываться от того, что мы предлагаем. Но я к твоим предчувствиям отношусь серьёзно: не помню случая, когда бы они не сбывались.

В дверь учительской постучали и, не дожидаясь ответа, вошла красивая хорошо одетая женщина лет тридцати пяти.

— Здравствуйте! — поздоровалась она с Ковалёвыми. — Я мать Лены Олейниковой, которая вас заинтересовала. Ольга Николаевна. Муж, к сожалению, приехать не смог.

— Поговорим с вами, — улыбнулась ей Ольга. — У вашей дочери хорошие способности к целительству. Мы собираем таких детей и с сентября будем их учить в специальной школе под Москвой. Там будут замечательные учителя, которые обучат детей школьной программе, а мы будем учить целительству. Срок обучения од двух до трёх лет. Дети могут проживать в интернате, но если захотите туда переехать, вам предоставят хорошую квартиру. Транспорт в Москву будет ходить регулярно, так что проблем с работой вы можете не опасаться. После окончания школы детям будет присваиваться звание целителя, и они направятся работать в клиники нашей корпорации. Мы им гарантируем очень хорошие оклады, квартиры и высокий социальный статус.

— Я не отдам свою дочь в интернат! — категорично заявила Олейникова. — И у меня нет ни малейшего желания уезжать из Москвы даже ненадолго! Если нам с мужем придётся терпеть такие неудобства, за это нужно будет заплатить!

— И в какую сумму вы оцениваете свою дочь? — спросил Нор.

— Не надо искажать мои слова! — сказала Олейникова. — Это плата не за дочь, а за причинённые неудобства! А сумма для вас небольшая — десять миллионов.

— Надеюсь, не евро? — спросила Ольга.

— Нас устроят и рубли.

— Жаль, что вы так настроены и лишаете свою дочь возможности сделать блестящую карьеру, — сказала Ольга. — Ничего мы вам выплачивать не будем, а вашу дочь запомним. Когда она станет самостоятельной, мы ей повторим это предложение. Спасибо за то, что пришли, мы вас больше не задерживаем.

— Скряги! — презрительно бросила Олейникова. — Правильно о вас писали!

— Я очень мягкий и ранимый человек, — сказала ей Ольга. — Обычно я людей лечу. Но когда мне хамят, я совершенно непроизвольно могу наградить такой болезнью, от которой вас вряд ли вылечит современная медицина. Поэтому, чем быстрее вы отсюда уйдёте, тем будет лучше для вас.

— Ты была права, — признал Нор, когда Олейникова выбежала из учительской. — Может быть, прервёмся и съездим на море?

— В июне вода ещё холодная, давай поедем позже, — отказалась жена. — До сентября нужно набрать хотя бы тридцать человек. Продолжим искать в московских школах или куда-нибудь съездим?