Единственная на всю планету 3

Никто из сотни собравшихся в зале мужчин не поднял руки, и часом позже начала работать приехавшая в Обнинск Александра. Учитывая её ограниченные возможности, на учёных воздействовали, собирая их в медицинском кабинете якобы для осмотра группами по двадцать человек. Уже на пятый день появились первые счастливцы, которые обрели способность «глубокого погружения в проблему». Прибор по-прежнему никаких тревожных сигналов не давал, но Ольга не стала рисковать и сразу же прерывала им оптимизацию и отправляла в Ржев. Когда случилось несчастье, таких набралось два десятка, а самые отставшие уже могли расщеплять сознание на три личности. В тот день Ольге осталось принять всего тринадцать человек, когда впервые сработал индикатор шлема.

— Всё, — сказала она Соломатину. — Мне жаль, Сергей, но дальше нам с вами работать нельзя. Сколько у вас потоков сознания?

— Последний раз было пять, — с досадой сказал он. — Но это было вчера вечером. Сейчас попробую ещё раз, может быть, что-то изменилось.

Это были его последние слова. Тело мужчины закаменело, а заглянув в его лицо, Ольга увидела широко открытые глаза с огромными зрачками.

— Мать! — высказался Нор. — Толку нам от этого шлема, если он так поздно срабатывает! Я несу Сергея в изолятор. Закончим приём остальных, а потом им займёмся.

Медицинский кабинет располагался в одной из комнат стандартной квартиры, а вторая комната была оборудована под изолятор как раз для подобных случаев. Нор подхватил математика на руки и перенёс в соседнюю комнату. Уложить пострадавшего не получилось, поэтому он его посадил на кровать и вернулся к Ольге. Остальным прогнали проверку шлемом за десять минут, после чего вернулись в изолятор.

— Ничего не выйдет! — в отчаянии сказала Ольга. — Я помню карту активности зон его мозга, но сейчас у него всё поменялось! И продолжает постоянно меняться! Как в таких условиях что-то делать?

— Может дождаться конца этих изменений, а потом пробовать? — предложил Нор. — Наверное, это самое разумное. Посиди с ним, а я пойду поговорю с его соседом по комнате. Нет смысла баламутить людей на ночь глядя, скажем им завтра утром.

Он ушёл и вернулся через десять минут.

— Матерится, — сказал он девушке о Егорове. — Если у нас ничего не получится, многие всё бросят. Могут бросить учёные и из второй партии. Мы сделали ошибку, не переселив всех старожилов отдельно от остальных в один подъезд. Всё равно, конечно, общались бы, но уже меньше.

— Изменения стабилизировались, — растерянно сказала Ольга. — Картина похожая, но очень много отличий. Мне здесь работы на неделю без уверенности в том, что это что-то даст. Знаешь, что мне напомнила эта карусель у него в мозгу? Помнишь, что творилось в голове Уголька перед тем, как он вырубился? Наверное, у кота тоже начало дробиться сознание, и он сразу же потерял над ним контроль. А потом мозг перешёл на качественно более высокий уровень, и всё само прошло.

— Нет у нас недели! — сказал Нор. — Каталепсия не проходит, а это чревато неприятностями. Дыхание поверхностное и все мышцы напряжены. Если такое состояние продлится долго, он не сможет ни пить, ни опорожниться. И спазмолитики здесь не помогут. Оля, а что если его ещё несколько раз подтолкнуть? Чем мы рискуем? Если у его мозга не хватает способности контролировать возросшее число потоков сознания, может после дополнительной стимуляции, его возможности возрастут? Сознание раздроблено, и связность между личностями потеряна, поэтому новым личностям просто неоткуда взяться, а вот мозг должен прогрессировать.

— Я боюсь! — Ольгу начало трясти. — Это ведь тоже несколько дней! И потом мышление нарушено, и он всё равно не соберёт себя воедино!

— Прекрати немедленно! — прикрикнул Нор на жену. — Когда Игорь говорил, что может отсеяться каждый третий, ты согласилась! А у нас пока на два десятка успешных всего один попал в карантин! И не будем мы ждать два или три дня. Ты права: нет у нас этого времени! Я предлагаю долбить его раз за разом воздействиями, как мы долбили кота. Сначала ты, а потом и я. А дальше просто лишим сознания. Когда придёт в себя…

— Можно попробовать, — согласилась Ольга. — Мне ничего, кроме моей мысли о восстановлении прежней картины активности мозга, в голову не приходит, а это сейчас нереально. Иди отдыхать, а я начинаю работать. Это часа на три.

Нор, чтобы не мешать Ольге, ушёл в соседнюю комнату. Когда она полностью выложилась, он её сменил. Закончили они около одиннадцати часов.

— Я почти полностью выложилась, — зевая, сказала Ольга. — А картина активности опять изменилась. — Знать бы ещё, с чем это связано. Как будем лишать сознания? Не лупить же его кулаком по голове.

— Неплохой способ, — сказал тоже уставший Нор. — Но лучше я ему откачаю силу из этих двух зон. Всё, он вырубился.

— Да, что-то я туплю, — призналась Ольга. — А тело не расслабилось. Наверное, хватит. Нор, восстанавливай обратно. Так, теперь попробуем привести в чувство.

— Что со мной случилось? — спросил обмякший Сергей. — Всё тело онемело и колет, как иголками.