Единственная на всю планету. Дилогия

— А раз не умеешь, то нечего и выпендриваться! — отрезал Владимир. — Уложишь нас здесь и дождешься полиции. Они ведь тебя сразу положат мордой вниз. И их уложишь? И на многих тебя хватит? Они ведь сообщат по рации и дорогу перекроют. А если будешь всех укладывать, в конце концов тебя просто застрелят. Отвечай быстро, куда делась девушка!

— Она в моем мире, — буркнул Ол. — Вернуть нельзя.

— Так! — Владимир повернулся к стойке. — А парень все-таки сбежал! Разбираться будем потом, а сейчас делаем ноги. Обедать будем позже, сейчас нужно уехать как можно дальше.

Они выбежали из кафе, но, прежде чем уехать, Владимир записал номер стоявшего возле кафе "форда". После этого Николай два часа гнал машину на предельной скорости, снижая ее только в попадавшихся по пути небольших городках. Наконец показались окраины большого города.

— Новосибирск, — сказал Владимир. — Можно сказать, проскочили. Пообедаем в городе, но задерживаться, как планировали, не будем.

После Новосибирска, в котором еще подкупили продуктов, двигались без ночевок и остановок для приема пищи. Владимир с Николаем время от времени менялись местами, на ходу поужинали бутербродами, а с наступлением темноты Владимир заснул, чтобы в три часа сменить Николая. Можно было так не гнать, но они не хотели останавливаться из-за Ола, с ним даже находиться в одном салоне было тревожно и неприятно. Одну остановку днем все-таки сделали, когда проезжали Казань. Закончилась минералка, а кофе выпили еще вчера, поэтому, пока Владимир сидел с Олом в машине, Николай сбегал в ларек и купил бутылку воды.

— Через восемь часов подъедем к Москве, — сказал Владимир Олу. — Это будет уже после десяти. Пока доберемся, будет слишком поздно, чтобы везти тебя к Ковалевым. Николай звонил, и ему сказали, что у них ночуют гости, а завтра вообще свадьба, поэтому судьба тебе будет денек переждать в нашей гостинице. Она небольшая и используется редко, но там удобно отдыхать.

Ол ничего не ответил, и с ним уже больше не разговаривали до самого конца пути. Этот конец для них наступил, когда опасного пассажира сдали дежурному, провели ему краткий инструктаж и без четверти одиннадцать разъехались по домам. Закрыв за ними дверь, дежурный вернулся к дожидавшемуся его Олу.

— Есть не хотите? — спросил он жреца. — Раз нет, пойдемте, я вам покажу ваши апартаменты. Собственно, кроме вас, других жильцов сейчас нет, поэтому можете занимать любую комнату. Постельное белье возьмете в шкафу. Если захотите пить, вода на столе в графине, а туалет находится в конце коридора. Рядом с ним душевая. Если у вас завтра будут вопросы, обратитесь к моему сменщику. Спокойной ночи.

Ол зашел в первую же комнату, включил свет и осмотрелся. Две кровати, стол, два стула, одежный шкаф и прикроватные тумбочки. На стене со стороны двери висел плоский телевизор, а большую часть пола закрывал ковер. Больше в комнате ничего не было. Никакой необходимости в постельном белье он не видел, поэтому не стал его искать. Сняв только пиджак, Ол улегся в кровать, натянул на себя одеяло и уснул. Проснулся он поздно, когда за окнами уже совсем рассвело. На подаренных Егором наручных часах было без десяти восемь. Ол посетил туалет, заколебался, мыть после него руки или нет, все-таки помыл и пошел искать дежурного. Встреча состоялась на кухне, где только что заступивший на дежурство мужчина пил чай и ел бутерброды.

— Не успел позавтракать дома, — для чего-то пояснил он гостю. — Не хотите присоединиться? Есть сыр, ветчина, паштет и масло. Чай я уже заварил, сейчас налью. Эти бутерброды помогут вам продержаться, пока появится Олег. Его сегодня прикрепили к вам.

— Зачем ко мне кого-то прикреплять? — спросил он, садясь за стол и беря уже сделанный дежурным бутерброд. — Лука нет?

— Все есть, а лука нет, — сказал дежурный. — Готовят здесь очень редко, поэтому его и не держим. Все едят бутерброды, пиццу или готовые блюда в контейнерах. А почему прикрепили… Вы же не будете весь день сидеть в гостинице и жевать бутерброды? Москву вы не знаете, денег у вас с собой нет, документов — тоже. Я бы на вашем месте не рискнул бродить в одиночестве. Да вам и не дадут: попадете в неприятность, а с нас потом снимут головы.

Ол пристрастился здесь к горячему чаю не столько из-за вкуса или запаха самого чая, сколько из-за сахара, которого он не клал в чашку меньше трех чайных ложек. В его мире сахара не было вообще, вернее его не было в известной ему части мира, поэтому приходилось ограничиваться дорогим медом и еще более дорогими вялеными имперскими фруктами, и сладости редко появлялись на столах жрецов. Вот он и сыпал от души вкусный белый порошок, демонстративно не замечая ехидных взглядов деда Николая. Здесь он тоже не стал на себе экономить.

— Как вы можете такое пить? — спросил дежурный, передернув плечами. — Четыре ложки сахара!

— Мне нравится, — невозмутимо сказал Ол. — Я уже наелся. Не скажете, что интересного в вашей Москве, и когда придет этот Олег?