Единственная на всю планету. Дилогия

   - Для того и хочу научиться, чтобы не учить, - засмеялась Ольга. - Так можно получить знание языка. Чувствуешь разницу? И не только языка, все что угодно можно узнать. Ну это я так думаю, что все что угодно. Посмотрим, что завтра скажут доры.

   - А потом что? - поинтересовался Нор.

   - Потом будут условные воздействия. А как только освою, возьмусь за подъем мертвых! Папа, ну что ты, в самом-то деле! Насчет мертвых я пошутила.

   - Ну тебя с такими шуточками! - сказал Егор, поднимаясь со стула. - Ты в таких случаях заранее предупреждай, что будешь шутить. Нор, Ухаря накормишь?

   - Сейчас вообще всю живность покормлю, - поднялся следом за ним парень. - У Ольги и на кухне дел достаточно. Потом подготовимся к школе и будем отдыхать.

   Утром, когда сели в "найт", Ольга сказала Виктору о вчерашнем разговоре с дором.

   - Один... человек хотел с вами встретиться. Эта встреча может быть очень полезной. У него своя машина, поэтому устроить ее можно где угодно.

   - Дай ему номер моего телефона, - ответил ей Фролов. - Мы уже сами договоримся. Скорее всего, ему придется приехать к нам. Не хочется мне лишний раз появляться в городе со своей машиной, уж больно она приметная.

   - Сегодня попытаюсь освободиться у Болдина от физкультуры, - мысленно сказала Ольга. - Позанимаешься за нас двоих?

   - А ты чем думаешь заняться?

   - Встречусь с кем-нибудь из доров. Думаю, часа нам хватит. Тогда уедем вместе со всеми автобусом.

   - Ребята, давайте на выход, - поторопил их Виктор. - На горизонте ваш транспорт.

   Все покинули машину и поспешили к повороту, где уже остановился автобус.

   - Привет! - поздоровалась со всеми Вера. - Вы знаете, я Сергея так вчера кинула!

   - Здорово у нее получилось, - посмеиваясь, подтвердил Сергей. - Мышцы начали расти, так она вчера хоть дала себя пощупать в разных местах. И приемы неплохо получаются. Я поддавался самую малость. Еще пару недель таких занятий, и она меня начнет гонять на полном серьезе. Мне и бокс не поможет. Нельзя же кулаками бить девушку, тем более когда она тебе не безразлична. Придется учиться вместе с ней.

   Три первых урока прошли быстро и бескровно, а на большой перемене Ольга поймала Болдина, когда тот шел из спортзала в учительскую, и попросила его ее отпустить.

   - Илья Владимирович, миленький, отпустите! Срочно нужно кое-что сделать, а из-за автобуса в городе нельзя задержаться. Больше, наверное, отпрашиваться не буду!

   - Ну если наверное, тогда разрешаю, - улыбнулся учитель. - Но с условием, что завтра опять посетим дом офицеров. - С вами хотят познакомиться многие из тех, кто не смогли прийти в прошлый раз и наслушались от остальных о вашем дебюте. Естественно, домой вас опять отвезут.

   - Если не придется идти пешком тридцать километров, мы согласны, - засмеялась Ольга. - Мечи брать?

   - Если нетрудно, захватите. Забросите их утром в учительскую.

   - Отпустил, - мысленно сообщила она Нору. - Звоню дорам.

   Ольга отошла от учительской к гардеробу, где в это время никого не было, достала телефон и набрала номер Бортникова.

   - Игорь? Это Ольга. Вы бы не могли подъехать к нашей школе без десяти два? Это и по моему вопросу и по поводу того, о чем вы говорили.

   - Не очень удобное время, но я буду, - сказал дор и отключился.

   На четвертом уроке, которым была литература, Ольга поспорила с Толстой. Настоящая фамилия учительницы была Тихова, а Толстой ее прозвали за фанатичное почитание творчества Льва Николаевича. Она с места спросила Ольгу, как она относится к Обломову. Ольга встала и пересказала ей все, что вычитала в учебнике.

   - Это написано в ваших учебниках, - сказала Нина Владимировна. - А какое к нему отношение лично у тебя?

   - Нет у меня к нему никакого отношения, - заявила Ольга ошарашенной учительнице. - Он мне неинтересен. Положено изучать Гончарова, я его изучаю, но это все страшно далеко от современности. Я бы вообще сильно изменила программу. Обломов, Штольц, Тургенев со своими "Отцами и детьми". Отец у меня недавно взял Тургеньева и с удовольствием прочел. Я его тоже читаю, но без всякого удовольствия. Постарею, тогда, может быть, дорасту и до его книг. Изучать все это я обязана, любить учебный материал меня никто не может обязать.

   - Ну как же! - сказала Нина Владимировна. - А Толстой? Война и мир?

   - Баня! - подсказал кто-то из парней, и класс заржал.

   - Это возмутительно! - закричала учительница. - Прекратите немедленно! Кто это сказал? Вот видишь, к чему приводят подобные рассуждения! Жаль, Ковалева, я о тебе была лучшего мнения!

   - То умная-преумная, то балда балдой, - сказал Ольге Нор. - Ну и чего добилась? Расстроила учительницу и нажила в ее лице недоброжелателя.

   По счастью, прозвенел звонок и Тихова ушла.

   - Молоток! - сказал Ольге Витька Малеев. - У меня от этого Обломова тоже уши вянут.

   - Вот! - продолжил воспитательную работу Нор. - Правильно Витька тебя назвал - молоток! Вот что стоило сказать, что Обломов вызывает у тебя отвращение своей полной никчемностью? Выпендрежница!

   - Ну и ладно! - отмахнулась от него Ольга. - Можно подумать, что ты все всегда делаешь так, как нужно! А женщина просто не может никогда не ошибаться!