Единственная на всю планету. Книга вторая

– Серёж, давай уедем? – жалобно сказала Наталья, переходя от угроз к уговорам. – Сам же видишь, во что превращается Владивосток! Скоро в нашем районе не останется ни одного дерева, преступность растёт, китайцы эти… Половина знакомых уехали, чем мы хуже? А они дают большие деньги на переселение и обещают квартиру! А мы свою сможем продать! И где ты здесь найдёшь такие зарплаты?

– Я подрабатываю…

– Для такого математика, как ты, эти подработки – позорище! У тебя с ними не остаётся времени ни на меня, ни на отдых!

– Ты читала условия? Десять лет работы на корпорацию без права на увольнение и запрет любых публикаций! Это же кабала! У них там ядерный проект?

– Что ты на меня шумишь! – опять рассердилась Наталья. – Подумай лучше о том, что будем жить почти рядом с семьёй дочери! Сможем каждый год видеться, да не по одному разу. И климат там не такой дурной. Ну, уедем, Серёжа?

– Не знаю, – буркнул он. – Попробую кое с кем созвониться и узнать, что это за корпорация и чем они занимаются. Перспективные разработки – это не объяснение, а отговорка.

– А если они найдут на это место кого-нибудь другого?

– Успокойся, сказали, что возьмут и десяток математиков. Только наши не больно на это клюнули. Пока согласился только Борисов.

– Виктор согласился? – обрадовалась Наталья. – Значит, там будет и Ленка! Тем более нужно уезжать, раз уезжают они. Дружили здесь, будем дружить и там!

– Ну что ты на меня навалилась? – сказал Сергей. – Всё это запланировано на начало осени. Пока они только подписывают договоры и платят подъёмные.

– Вот и подпиши! Разве нам не нужны деньги? Ну, Серёж…

Глава 26

Квартира оказалась двухкомнатной, да ещё в каком-то зачуханном доме. Входная дверь в подъезде, хоть и имела кодовый замок, закрывалась только в морозы, поэтому в нос ударила вонь кошачьей мочи. Лифта в этой пятиэтажке не было, так что на четвёртый этаж пришлось добираться своим ходом. В квартире тоже было грязно и неуютно. Устроившись на продавленном диване в гостиной, Лошан погрузился в память тела.

Роман Гершевич родился двадцать шесть лет назад в еврейской семье. Отец заведовал кафедрой в одном из столичных институтов и очень неплохо зарабатывал, освобождая жену от необходимости ходить на работу. Мать души не чаяла в Ромке и мечтала о том, чтобы сын стал великим пианистом. Сама она очень неплохо играла на рояле, который стоял в их большой гостиной. К её огорчению, сын любил слушать музыку, но наотрез отказался напрягаться, чтобы научиться играть самому. Когда ему было десять лет, семья уехала в Израиль, где он и окончил школу. Нелюбовь к физическим и умственным усилиям никуда не делась, поэтому он огорчил и отца, отказавшись продолжить учёбу в институте. В Израиле ему не понравилось. Понятно, что новая Родина и всё такое, но постоянные заморочки с арабами напрягали. Идти в армию не хотелось, заняться чем-нибудь другим… Без специальности и образования молодой лодырь был никому не нужен. Нельзя сказать, что бог оставил его совсем без талантов. Талант у него был: у Романа прекрасно получалось охмурять лохов, лишая их в свою пользу лишних денег. Талант прорезался ещё в школе, но в Израиле с ним было трудно развернуться. Лохи здесь были в дефиците, а таких оборотистых любителей чужих денег, наоборот, хватало. Тогда Рома вспомнил о первой Родине и перебрался в Россию, где пока не всё разворовали, а недостатка в лохах не было со времен Ярослава Мудрого. Родители были не в восторге, но помогли. Талант не подвёл, и дела мало-помалу стали налаживаться. За восемь лет, которые он прожил в России, Роман сумел скопить большие деньги, но, для того чтобы уехать в Израиль или в США и там жить в своё удовольствие, их не хватало. Роман работал только в столице, меняя схемы добывания средств и обрастая знакомствами. Одно из таких знакомств началось неудачно: его впервые крепко побили. Основания сердиться у той компании были, но зачем же сразу бить? Так получилось, что неудачно начавшееся знакомство получило более счастливое продолжение и Роман близко сошёлся с троицей приятелей: Феликсом Резником, Павлом Рожковым и Вячеславом Антоновым. У них было даже несколько совместных дел. Год назад он уговорил приятелей вложить деньги в очень выгодное дело. Самое обидное было в том, что он им не врал и дело действительно было выгодным, просто всё затянулось, а вывести их деньги не получилось. Он рассчитался бы с приятелями из своих средств, но большая их часть лежала на депозитах, а остальные крутились в разных проектах. И просто корежило от одной мысли о том, что нужно использовать свои средства, теряя при этом прибыль, только из-за того, что кому-то не терпится воссоединиться со своими деньгами. Роман пытался объяснить, но его не стали слушать.

– Не принесёшь бабки – будешь бит, – сказал ему Пашка Рожков, у которого на все случаи жизни главным аргументом являлся пудовый кулак. – И не только те, которые мы тебе давали. Год ими пользовался? Вот и гони проценты. Ты их нам обещал заплатить сорок, а с учётом просрочки пусть будет пятьдесят.