Единственная на всю планету (СИ)

— Я! — отозвалась невысокая симпатичная девушка лет пятнадцати.

— Голубева!

— Я! — поднялась со скамейки высокая полная девушка с некрасивым лицом.

Единственное, что в ней притягивало взгляд, — это черные блестящие волосы, забранные сзади в пышный конский хвост. По виду она была на год старше Ольги.

— Панов!

— Я! — встал немного сонный на вид парень, в котором не было ничего примечательного.

Наверняка он не отличался ни хорошей реакцией, ни сообразительностью. Ольга решила, что он учится в десятом классе и, как выяснилось позже, не ошиблась.

— А Тарасов это у нас ты, — утвердительно обратилась Ольга к последнему из ее списка.

— Ну я, — ответил здоровенный парень, один вид которого вызывал у Ольги неприязнь.

Будучи по виду ровесником Нора, он был выше его и шире в плечах. Неплохо развитые мышцы начали заплывать жиром, а с мордастого лица на Ольгу смотрели хитрые и наглые глаза.

— Хочу сразу предупредить всех новичков, — сказала Ольга, глядя на Тарасова. — Меня попросили с вами заняться, но это вовсе не значит, что я со всеми буду возиться. Заниматься борьбой нужно изо дня в день, а не только те два раза в неделю, когда вы сюда приходите, иначе это будет просто пустая трата времени, причем и моего, и вашего. Из вас всех я немного знаю только Стародубцеву, поэтому я ее не называла. Она хочет заниматься, остальные… посмотрим. И еще одно. Я ваш тренер, и все, что говорю, обязательно к исполнению. Если кто‑то не рвется заниматься или будет здесь проявлять свой характер, тот может сразу уматывать.

— А если умотаешь ты? — насмешливо спросил Тарасов.

— Виталий? — спросила его девушка, сверившись со списком. — Можешь ответить на один вопрос? Для чего ты сюда пришел? Я у тебя не вижу никакого желания вкалывать и чем‑то заниматься.

— И не увидишь, — ответил он. — Мне ваша борьба до одного места. Я и так любому здесь пересчитаю ребра. А пришел… Предок прислал, вот и пришел.

— Вот и скажи своему предку, что у тебя признали профнепригодность. Мало того что нет интереса и желания работать, еще и не соответствует моральный облик.

— А что ты против меня имеешь? — недобро сощурился он.

— Ничего не имею, но учить не буду. Я учу людей для самозащиты или защиты тех, кто попал в беду и кому нужна помощь. Я не буду давать силу любителям считать чужие ребра. Все ясно? А если ясно, то уходи и не мешай заниматься тем, кто этого хочет. Да, можешь пожаловаться на меня предку.

— А если не уйду? — осклабился он. — Что тогда? Применишь свою борьбу?

— На фиг ты мне нужен? — изобразила удивление Ольга. — Если хочешь сидеть в раздевалке, то сиди, заниматься мы все равно будем в зале. Правда, если потом у кого‑нибудь что‑то пропадет из вещей, первым подозреваемым будешь ты!

— Следи за языком, дура! — сразу перестав улыбаться, зло сказал Тарасов.

— Давай я этому любителю считать чужие ребра пересчитаю зубы, — поднялся Сергей.

— Отгребешь неприятности из‑за этого урода, — спокойно сказал Нор. — Мало тебе одного Владимира?

— Это я урод? — поднялся Тарасов.

«Нор, подожди, — остановила друга Ольга. — Сделаем проще».

Из носа Тарасова на паркет раздевалки тонкой струей потекла кровь. Сначала он не понял, потом испугался и, заткнув ноздрю пальцем, выбежал из комнаты.

— Это у него от злости лопнул сосуд, — сказал Нор. — У кого‑нибудь есть туалетная бумага?

— Сейчас ребята ненадолго выйдут и мы переоденемся, — сказала Ольга, после того как Нор бумагой вытер кровавую лужицу. — А потом то же сделают они.

— Зря ты с ним связалась, — сказала Таня, когда парни вышли из раздевалки. — Он бы и сам ушел. Хотя его мамаша этого в любом случае просто так не оставит. Отец у него нормальный, это мать вонючка. Она у моего отца работает главбухом на одном из заводов комбината. Говорят, что очень хороший специалист, а как человек — говно.

— Он бы нам не дал заниматься, — сказала Ольга. — Если его прислали из‑под палки, он бы сделал все, чтобы я его вытурила. На занятия ходить не нужно, и виноват не он, а я.

— Я обо всем расскажу отцу, — пообещала Таня. — Ты не думай, он у меня нормальный. А он поговорит с его отцом.

— А почему не с матерью?

— Потому что он знает, что с ней говорить бесполезно. Открыто она тебе ничего не сделает, а вот какую‑нибудь гадость исподтишка…

«Ну что, не получается спокойно жить?» — дошел до Ольги мысленный вопрос Нора.

«А я виновата в том, что так много уродов? — ответила она. — Наплюй. Мы постоянно усиливаемся, нам ли бояться эту сволочь и его мамашу? Хотя все это радости не доставляет. Мы переоделись, теперь ваша очередь».

Глава 26

Ветер гнал мокрые хлопья снега, который уже выбелил асфальт и газоны и превратил деревья в белое чудо. Любоваться этой красотой не тянуло.

— Давно это у вас? — спросил тот, кого в этом мире звали Игорем.

— Нет, — ответил тот, кто носил имя Павел. — Началось с утра, видимо, в честь твоего приезда. Для первого снега нормально: уже третье ноября. Незачем стоять на ветру, пошли быстрее в машину.

Васильев десять минут назад встретил Бортникова, и они только что вышли из здания железнодорожного вокзала на примыкающую к нему площадь.