Единственная на всю планету (СИ)

— Ничего, научится, — отмахнулась Ольга. — Все сразу ни у кого не получается. Пусть отрабатывает свой корм. Но я к тебе пришла не из‑за него. У меня все получилось с усилением чувствительности носа. Минут двадцать назад попробовала на себе, и все вышло. Все, как с Угольком, только запахи не такие сильные и в них легко разобраться. Но понятно только тогда, когда пахнет не слишком сильно.

— И чем пахнет от меня? — заинтересовался Нор.

— Разным, — уклончиво сказала Ольга. — В целом пахнешь приятно, даже слишком. Мне в таком состоянии трудно находиться рядом с тобой: постоянно хочется… сам понимаешь чего. Придется вам сегодня разогревать для себя ужин самим. Я его как‑нибудь поем холодным, и так от запахов захлебываюсь слюной.

— А быстро снять не получается?

— Ни с ушами, ни с носом. Но я над этим еще толком не работала.

— Ну ты и влипла! — пожалел ее Нор. — Если это длится так же, как со слухом, то завтра тебе будет весело. Половина ребят курит, а все девчонки используют духи. Может, заткнуть нос ватой?

— Небольшие тампоны не помогают, а если набить в нос вату, на кого я буду похожа? К тому же она сама противно воняет. Буду до конца дня заниматься снятием чувствительности, может, получится или пройдет само.

Ничего у Ольги в тот вечер не получилось, и к утру чувствительность носа не уменьшилась, поэтому и завтрак она ела холодный, а мужчины разогревали его себе сами.

— Иди уже в школу, — сказал отец. — Покормлю я твоего кабана. Говорил же, чтобы была осторожней со своей магией. Хорошо еще, что нос, а не глаза, а то у тебя нет темных очков.

— Хорошо, что ты о них вспомнил, — оживилась дочь. — Когда поедешь в город за продуктами, купи для нас очки. А за Хитреца тебе большое спасибо. Мне ему сейчас распаривать горох… Да и от него самого такое амбре… Он бегает во дворе, а я отсюда чувствую.

— Мне не можешь так сделать? — спросил он. — Не сейчас, а когда пойду на охоту. Не нужно никакой собаки. Ладно, беги, я пошутил.

— Могу и сделаю, — пообещала Ольга, — только тогда, когда научусь такое быстро снимать. Все, побежала! Пожелай мне не сдохнуть.

— Если так плохо, может, никуда не поедешь? — забеспокоился отец. — Посидишь день дома, а Нор скажет, что приболела. Ему и врать не придется, вон ты как шмыгаешь носом!

— Как‑нибудь перетерплю. Чтобы я своего красавца отпустила одного в наш класс! В нем три девчонки красивее меня. Стоит им увидеть, что добро временно осталось бесхозным, сразу все, кроме Верки, повиснут на шее.

— Ну повисят немного, — сказал вошедший в их комнату Нор, — и им приятно, и мне. Перестань драться и посмотри на часы. Болтаешь, а сейчас подъедет Виктор. Пошли быстрее.

Когда они подбежали к дороге, машина уже была на месте. Зажимая нос, чтобы не чувствовать вонь отработанного топлива, Ольга села в салон и отшатнулась от Люды, от которой невыносимо воняло духами.

— Что это с ней? — спросил Олег Нора. — Чуть не выбила головой заднее стекло. Оля, ты плачешь? Больно ударилась?

— Поехали быстрее, — сказал Нор Виктору. — Можно немного открыть окно? Ольга вчера повысила чувствительность носа, и ее не получается быстро снять. Салон небольшой, поэтому ей даже несильные запахи бьют по мозгам.

— Неужели от меня так сильно пахнет? — смутилась Люда.

— Не сильно и приятно, — успокоил ее Нор, — но это для меня или Олега, а Ольга сейчас все чувствует ненамного хуже собаки.

— Надо быть осторожней, — неодобрительно сказал Виктор. — А тебе в таком состоянии лучше вообще никуда не ехать. Какая может быть учеба, если ты от всех шарахаешься?

— Поезжайте без меня, — зажимая нос рукой, сказала Ольга, — а я вернусь. Наверное, собаки могут как‑то регулировать свою чувствительность к запахам, иначе они бы с нами не ужились.

— Куда дел Ольгу? — спросил Сергей Нора, когда все сели в автобус.

— Из носа у нее все время течет, — ответил тот. — Какая учеба! Ничего, к завтрашнему дню оклемается. А где Вера?

— Мать у нее заболела, — помрачнел парень. — И похоже, что‑то серьезное, а отец не вовремя уехал к своей родне и приедет только через пять дней. Так что до конца недели она будет сидеть с матерью.

— По утопленникам что‑нибудь раскопали? — спросил Сергей у капитана Клечикова, который занимался вытащенной из воды машиной и ее жуткими пассажирами.