Единственная наследница

– Я думал, ты спишь, – сказал он.

– Давно уже не сплю, – прошептала она, привставая. – Я слышала, как ты метался и бредил во сне. Приснилось что-нибудь плохое?..

– Да, приснилось, – нехотя пробормотал он. – А ты спи. Еще рано.

– Я выспалась, – сказала сестра и, заглянув ему в глаза, добавила материнским тоном: – Не беспокойся, Чезаре, все будет хорошо.

– О чем это ты? – спросил он, хотя и сам прекрасно знал о чем.

– О деньгах за квартиру. Не беспокойся о них. Джузеппина почти не спала, думая об этом всю ночь, и ей казалось, что выход найден.

– Попробуй не беспокоиться, – вырвалось у него.

– Как-нибудь устроится. Не думай больше о них.

– Легко сказать, – проворчал он. – Устроится… Добавь, как мама еще, что господь бог все устроит. Ну, ладно, поспи немного, а мне пора уходить.

Небо до самого горизонта было серым, когда он вышел на улицу, и черные тучи ползли с севера на юг. Риччо он увидел на дороге, тот радостным жестом приветствовал его. Одним прыжком приятель перемахнул через большую колдобину и оказался рядом с Чезаре.

– Ты что такой мрачный? Любимый кот издох? – пошутил он, заметив, что друг невесело смотрит.

– Угадал, – отрезал Чезаре и, не добавив больше ни слова, двинулся вперед по дороге.

– Чудак ты все-таки, – пожал плечами Риччо и, обиженный, тоже замкнулся в себе. Всю жизнь они дружили, а до конца он так и не мог понять характера друга, простого и честного парня, но как будто таящего что-то глубоко в душе.

Молча прошли они почти полпути. Тучи медленно сгущались и словно сразу наступали сумерки.

– Я возвращаюсь, – вдруг остановился Чезаре. – Мне нужно обратно домой.

– Да ты с ума сошел! – удивился Риччо, постукивая себя пальцем по лбу. – Какая муха тебя укусила?

– Я возвращаюсь, – сказал Чезаре с решительным и мрачным лицом.

– Но что я скажу в прачечной? Ты ведь потеряешь работу!

– Ничего. Скажешь, что я по какой-то причине не смог. Выдумай по дороге причину.

И, ничего не добавив больше, он действительно повернул назад.

– Но какую же чертову причину я выдумаю? – заорал ему вслед Риччо.

– Какую хочешь! – ответил Чезаре, стремительно удаляясь. – А можешь вообще никакой не выдумывать. – Просить он не любил.

– Пошел ты к черту! – бледный от злости выругался Риччо, но приятель уже не слышал его.

Да, Чезаре не колебался больше: он выполнит задуманное, раз уж он так решил, и деньги, чтобы уплатить за квартиру, он так или иначе достанет. Подходя к своему кварталу, он сделал большой крюк, чтобы избежать встречи с кем-нибудь из соседей или знакомых, и грязными улочками добрался до церкви Сан-Лоренцо. Он хорошо знал этот храм и его настоятеля дона Оресте, поскольку часто прислуживал здесь. В левом боковом нефе под изображением святого Лоренцо был специальный ящичек для подаяний, который вскрывался лишь раз в году, обычно в июле. К нему-то и направлялся сейчас Чезаре.

В прошлом году, открыв этот ящик, дон Оресте насчитал в нем целых сто пятьдесят лир, а поскольку уже был конец июня, там должно быть достаточно денег. Чезаре отдавал себе отчет в святотатстве задуманного, но, в конце концов, другого выхода нет. Если господь бог всеведущ, он, конечно же, знает об этом и не накажет очень уж строго. Не мог же он, в самом деле, хотеть, чтобы всех их хозяин выбросил завтра на улицу. Это было бы жестоко с его стороны.

Перешагнув, однако, порог маленькой церкви, Чезаре вдруг растерял свою уверенность, хотя и не собирался отступать. Если в этом и был грех, то он все равно его уже совершил в тот момент, когда принимал решение. Церковь была пуста, и проникавший в нее сквозь цветные витражи свет придавал ей особую величественность. Запах ладана, увядших цветов и свечей, тот особый церковный запах, который обычно действовал на него успокаивающе, на этот раз только усилил в его душе тревогу.

Он встал на колени перед изображением святого Лоренцо, в ногах которого был этот ящичек, но, помедлив, обратился с молитвой не к нему, а напрямик к самому господу богу:

– Господи, я совершаю нечестивое дело, но я возьму только, чтобы заплатить за квартиру. Сейчас эти деньги тебе не нужны, а нам они позарез нужны. Господи, я никогда не крал, не хочу и впредь этим заниматься – я просто на какое-то время беру у тебя в долг. Если ты одолжишь мне эти деньги, я верну их тебе с процентами. Честное слово, верну!.. Я принесу и положу их сюда, в этот же самый ящичек…

Чезаре затаил дыхание и прислушался, дожидаясь ответа, но в церкви стояла полная тишина. «Молчание – знак согласия», – решил он и, оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не следит за ним, торопливо взломал слабый запор на ящичке лезвием своего перочинного ножа. Быстро отсчитал монеты и монетки, взяв ровно двадцать четыре лиры, и тут же вышел из церкви вон. Он уходил с колотящимся сердцем, но уверенный, что договорился с господом богом и свое обязательство перед ним честно выполнит.