Единственная ночь

– А у Джеда никого не было. Его отец пил, пока однажды не исчез навсегда. Его мать два или три раза выходила замуж.

Ханна издала невнятный возглас.

– Что это значит?

– Может, не будем жалеть беднягу Джеда только потому, что он вырос в неблагополучной семье? Ни за что не поверю, что он не понимал, что творит. Убив Кэтлин Садлер ради кассет, он нарушил закон. Я точно знаю: он прекрасно понимал, что делает.

– Вот это мне в тебе и нравится, Ханна. – Впервые за весь вечер в голосе Рейфа прозвучала суховатая насмешка. – Ты умеешь добраться до самой сути проблемы.

Ханна вздохнула.

– Ладно, если ты хмуришься не из-за Джеда, тогда, может, объяснишь, почему ты в таком скверном настроении?

– Я думаю.

– Не обижайся, но, по-моему, думать тебе вредно.

– Благодарю за поддержку.

– Ну ладно, не будем ссориться.

– У тебя это отлично получается.

Ханна сжала кулаки в карманах жакета.

– Давай начнем все сначала. Скажи, о чем ты думаешь весь вечер?

Пару секунд он молчал, словно готовясь к решительному шагу.

– Я решил отдать свою половину Дримскейпа тебе, – наконец объявил Рейф.

Ханне показалось, что она ослышалась. Ей пришлось мысленно дважды повторить эту простую фразу, чтобы понять ее смысл.

Она повернулась лицом к Рейфу:

– Что?

– Ты же слышала. – Он смотрел ей в глаза. – Дримскейп – собственность Хартов. Дом всегда принадлежал вам. Да, Изабель была романтичной натурой, но у меня нет никаких прав на ее дом. Он твой. Я не стану отнимать его у тебя.

Ханну охватила паника. Вынув руки из карманов, она схватила Рейфа за черный пуловер.

– А я думала, мы заключили сделку.

– Она тебя не заинтересовала.

– Ты даже не дал мне ответить! – Привстав на цыпочки, она придвинулась ближе. – Если помнишь, Аризона Сноу привезла дневник в разгар разговора. А потом мы занялись расследованием смерти Кэтлин Садлер.

– Ханна…

– Потом вы с дедом решили поиграть во взломщиков, узнали, что Джед Стедман покинул город, и ты надолго замолчал. Вот так и прошел суматошный день. Я даже не успела ответить на твое деловое предложение!

– Я с самого начала знал, что могу удержать тебя только Дримскейпом. А я этого не хочу.

– Прости, если я ошибаюсь, но мне казалось, ты рассматривал меня и Дримскейп как комплексную сделку!

– Я открою ресторан где-нибудь в другом месте.

– Будущий ресторан – твоя страсть. Дримскейп – самое подходящее место для него, и ты это знаешь. Не вздумай отказаться от своих планов!

– Ханна, у меня есть для тебя новость: ресторан не самая главная моя страсть.

– Рейф…

– Такой сделки с тобой я не хочу.

– Но ты сам предложил ее.

– Да, от отчаяния.

В ней пробудилась надежда. Ханна решительно подавила ее, боясь разочарований.

– Ты передумал? Я тебе больше не нужна?

Он взял ее за руку.

– Нужна, Ханна, но это ничего не значит, если я тебе не нужен. Сегодня я понял, что есть единственный способ выяснить, как ты на самом деле относишься ко мне, – отказаться от Дримскейпа.

Сдерживаться дольше Ханне не удалось. Радость омыла ее стремительным потоком.

– Ты и вправду хочешь знать? Ладно, я скажу, как отношусь к тебе. Я люблю тебя, Рейф Мэдисон. Я хочу остаться в Эклипс-Бей вместе с тобой, хочу открыть пятизвездочный отель и ресторан в Дримскейпе. Хочу детей и счастливой жизни с тобой.

Мгновение он не двигался, потом обнял ее одной рукой и притянул к себе.

– Это правда?

Ханна прильнула к нему, впитывая жар и силу его тела. Рейф – ее будущее.

– Правда.

– Я люблю тебя, – произнес он, касаясь губами ее волос. – Моя страсть – ты, а не ресторан, понимаешь?

– Теперь – да. – Ханна купалась в волнах облегчения и радости, зная, как Мэдисоны преданы предмету своей страсти.

– А твой новый список? – вспомнил Рейф. – Как быть с ним?

Ханна улыбнулась:

– В нем только один пункт. Я решила выйти замуж только за того, кого буду любить всем сердцем. За того, кто будет так же сильно любить меня.

– Значит, я удовлетворяю всем твоим требованиям. – Он сжал ее в объятиях. – У нас все получится. Ты, я, Дримскейп, наше будущее… все будет хорошо. Обещаю тебе.

– А как же иначе? Ведь у нас есть твои мечты и мой интеллект.

Рейф взял ее за подбородок.

– Той ночью на берегу я сказал себе, что тебя мне не видать как своих ушей, и все-таки понял, что никогда не смогу забыть тебя.

– И я сказала себе то же самое.

Он улыбнулся.

– Я постоянно помнил про твой злополучный список. Хочешь знать правду? С одной стороны, я желал тебе счастья, а с другой – надеялся, что ты никогда не встретишь идеального мужчину.

– А я всегда помнила о тебе и о твоей большой цели – не попасть в тюрьму. И жалела о том, что ты напрасно теряешь время.

– Похоже, все эти годы я был для тебя источником раздражения.

– Прекрасная основа для брака, ты не находишь?

– Точно, – усмехнулся он.

Он склонился к ее губам. По берегу метнулся луч фонарика. Ханна ответила на поцелуй, изнемогая от счастья.

Чары разорвал резкий, хриплый лай Уинстона.

Рейф нехотя поднял голову.

– Сдается мне, твой пес недоволен, что мы занялись этим на берегу.

– Ему придется привыкать.