Единственная (СИ)

- Я не спросил, а ты чем занимаешься? - Обслуживаю ретрансляторы. - Давно? - Без малого три года. - Странно, что мы не встретились раньше. - Странно. - Жизнь вообще странная штука. - Как и всякий профессор трепологических наук ты склонен говорить банальности. - Михаил положил на угли прутик, тот изогнулся, пискнул и загорелся. Короткая яркая вспышка. В горах сухо треснуло, один камень подтолкнул другой, скользнул со своего места; валун, подпрыгивая и грохоча, побежал вниз. Тотчас откликнулось эхо, ринулось следом. Вечер постепенно обращался в ночь. Михаил принёс одеяло и дерюгу, сказал, что тоже будет ночевать у костра. Карим согласился: валяй. Уже засыпая, Михаил услышал голос пастуха: "А время-то идёт. Бежит времечко!" Удивился цепкости этого выражения: "Это ж надо, так ухватить суть. Всего одной фразой". И понял, что это и было то самое ключевое слово. Оно выразило настроение последних лет. Утром с моря пришел туман. Плотный, глубокий. В трёх шагах ничего не было видно; грустные овцы плавали в белом киселе, медленно перебирая ногами. Пастух обошел отару, пересчитал овец, обнаружил, что трёх не хватает. Нужно искать. Михаил предложил свою помощь. Решили обходить луг с двух сторон, навстречу друг другу. - Кричи "Агдараш", - сказал чабан. - От этого они поворачивают, сбиваются в стадо. Овцы нашлись у ручья. Забрались по мелкому руслу на площадку, а спуститься боялись. Когда возвращались, Карим запел. Вначале мурлыкал себе под нос мотивчик, мычал, подбирая ноты, потом песня развернулась, потекла широко. Михаил метнулся в сторожку, схватил трубу. Некоторое время он прислушивался, потом присоединился. Труба вела второй голос, едва поддерживая и осторожно помогая голосу. Это не была песня с аккомпанементом, получился дуэт голоса и трубы. И непонятно кто в этом дуэте главный. Это и не важно. Ещё неделю отара паслась у "Матильды", неделю оставался здесь Михаил. - Слушай, научи меня стрелять из ружья, - попросил Карим. - Зачем тебе? - Не знаю, - Карим пожал плечами. - Всегда хотелось попробовать... пальнуть. - У тебя же винтовка? - вспомнил Михаил. - Это я пошутил. Побоялся, что ты бандит. Расставили пустые банки (две), одну бутылку, воткнули в землю палки. Михаил зарядил ружьё, показал, как стрелять, как целиться. С пяти шагов промазать дробью трудно, но Кариму это удавалось. Перед самым выстрелом он непроизвольно зажмуривался, что-то шептал, рыскал вверх-вниз стволом. И раз промазал, и два, и три. Михаилу это надоело: - Хватит переводить патроны. Стрелок из тебя не получится, это уж точно. Лучше расскажи что-нибудь. Карим рассказал. Он любил рассказывать, Михаилу нравилось слушать. Когда пастьба на лугу закончилась, чабан повёл отару к следующему. Михаил пошел вместе с другом. Именно в этот момент он впервые подумал о Кариме, как о своём друге. И понял, что ему не хочется расставаться. Он сказал, что на следующей вышке живёт волк, что: "Это опасно. Лучше я провожу". Что волк стар и немощен, не стал уточнять. Карим сделал вид, что ему всё равно, однако глаза его потеплели. Шли не торопясь. Много говорили, спорили. Обсуждали стихи (благо Карим знал их великое множество) и вопросы мироздания. Рассуждали о боге и о жизни. О там, как всё сложно, но вместе с тем логично устроено в Мире. - Мы можем спросить тысячу человек, - рассуждал Карим. Тема его возбуждала, он говорил громко, жестикулировал. - И каждый из них скажет, что он не доволен своей жизнью. - Неужели все? - Абсолютно! Это свойство человеческой души: даже если всё есть, чего-то не хватает. Так вот, а скажи этим людям: возьмитесь! Придумайте сами, человеки, как всё устроить. Как сделать так, чтоб вы были довольны. Дерзайте! Чабан замолкал, смотрел в сторону, потряхивал головой. Михаил выжидал минуту, спрашивал: - И что? - И никто ничего не придумает! - Восклицал Карим. - Уверяю тебя, старина. Устроить так ловко, как устроено в Мире никто не сможет! Никто из смертных - это задачка для бога. Ты только вообрази многообразие: этот идёт туда, а этот сюда. Этот хочет одного, а тот - противоположного. У этого болит спина, а у того рожает жена. Этот торопится, а тот спит. И весь этот фантастический клубок как-то существует. Уживается, и даже иногда бывает счастлив. Михаил молчал. Думал, что поэтому он живёт здесь, между морем и скалами, чтоб не попадать в человеческий змеиный клубок. - В многообразии - суть Природы, - говорил Карим. - Интересный вывод. Тогда ты мне скажи... - Михаил хмурился. Он всякий раз хмурился, стараясь внятно растолковать свою мысль: - Вот наша Вселенная - бесконечное количество миров. Так? - Карим кивал. - Среди них, вне сомнений, есть планеты - живые, такие же, как наша Земля. На этих планетах существуют разумные существа. - Карим соглашался и с этим. - Но ведь эти разумные существа не обязательно похожи на нас! Эта мысль казалась Михаилу грандиозной, подавляющей, Карим только спокойно кивал: - И что тебя смущает? - Ну как же! Это могут быть существа без рук, а с плавниками, могут быть гигантами или карликами. У них может быть совсем другая мораль. Морали может не быть вовсе, как у земных пауков или... или у чаек! - Вполне может быть. И? - Им не подходит наш бог! Карим задумывался лишь на мгновение: - Значит, у них есть свой. - Но как же так? Бог создал мир! Он един! - Седой старик в белом рубище с милой бородкой клинышком и посохом в руках? - в глазах Карима порхали озорные светлячки. - Бог - это то, что позволяет Миру быть. И ничего иного. Это про него я тебе толковал. - Думаешь? Михаил подносил к губам трубу и тихо вёл мелодию - переплетал несколько простых нот. Карим слушал, ждал, когда вспыхнет в душе искорка, а почувствовав, начинал петь. Вместе получалось хорошо. * Наступила зима. Однажды Михаил проснулся, и обнаружил поверх одеяла снежный кляр - за ночь нападало снега, он подтаял и превратился в мокрую кашицу. Неприятно, холодно и сыро. Михаил предложил вернуться на первый ретранслятор и зимовать в избушке: "Там достаточно места, - он смотрел Кариму в глаза. - Запас дров приличный, картошка, консервы". Не зная, чем ещё соблазнить друга, соврал, что хранит там бутыль спирта. - Бараны передохнут, - ответил чабан. - Что? - Бараны передохнут, - повторил Карим, хотя видел, что друг расслышал. - Им нужна трава, тепло и вода. Иначе сдохнут. Я пойду в долину. Отведу в кошару. Хотелось упросить друга остаться, но Михаил не стал. Он понимал, что так будет правильно.