Единственная (СИ)

— Я. Мои предки решились только на одну генную мутацию. У меня врожденная способность к восприятию языков. И ксенолигнвист я не столько по призванию, сколько по наследству. Хотя эта способность, конечно, не у всех в роду проявляется ярко, как у меня. Но любой представитель моей семьи знал не менее десяти языков, даже не работая в области лингвистики.

Дроны перевели акульи взгляды на моих товарищей и тем пришлось честно поведать о своих наследственных мутациях. Полученная информация весьма заинтересовала иномирцев, вон как голубые толстые пальцы мелькали, записывая данные.

Наконец, Резников не выдержал и сухо уточнил:

— Мы бы хотели знать: что с нами будет дальше?

Общее молчание — и неожиданно дрон под номером семнадцать, который меньше всего с нами контактировал, но часто был наблюдателем, произнес:

— Наше руководство примет решение о вашей судьбе.

— Нам нужны более четкие ответы, поскольку ваши исследования в последнее время носят опасный характер для нашего здоровья, — упорствовал Резников.

— Наше руководство примет решение о вашей судьбе.

— Кто такие ранты? — вдруг спросил Хойт. — Это жители планеты, рядом с которой висит станция?

Один из дронов не сдержался, гневно забулькал:

— Вонючие двуногие, темнота, гниль им внутрь.

Соплеменники несдержанного иномирца, все как один, посмотрели на него строго, а нам сказали:

— Нет, ранты к этой планете не имеют отношения. Мы ее недавно открыли и проводим исследования.

Мы втроем тоже понятливо переглянулись. Значит нас сравнивают с теми самыми темными, вонючими двуногими, которым пожелали сгнить изнутри. Именно с ними мы настолько похожи, что нас решили исследовать, по-видимому с целью выявить слабые места у рантов. Занимательно! И это еще мягко сказано.

Кроу шепнул мне на ухо:

— Похоже, у них тут военные действия с нашими «клонами», а мы меж двух огней.

Резников тоже слышал и кивнул согласно. А я в очередной раз убедилась, что обычно душка и весельчак Хойт как ворона: что-нибудь, да накаркает. И ведь сбывается! Не успели мы «переварить» очередное «карр», станция буквально содрогнулась. Мы удержались на ногах благодаря поддержке друг друга. А акулы попадали со стульев. Резво подскочили и начали спешно выяснять, что случилось. На нас пока внимания не обращали.

— Может пора отчаливать? — шепнул Резников. — Пока им явно не до нас.

Я была ни жива ни мертва: опять авария, опасность! Внутри все в холодный комок сжалось. Мне двадцать три года, а до сих пор не любила и толком не жила, словно откладывала все на потом по совершенно, оказывается, надуманным причинам.

Скорбеть о своей несчастной доле дальше не вышло — станция вновь содрогнулась. На этот раз всех разметало по «конференц-залу». Резников кубарем вылетел в открывшуюся дверь, я свалилась на беднягу Хойта, он даже крякнул от боли. Мы приподнялись и на четвереньках подползли к дронам, находившимся в таком же плачевном положении. Я просипела:

— Что происходит?

Мне не ответили, а в следующее мгновение началось невообразимое. Откуда-то прилетело нечто зеленоватого цвета — и ближайшего к нам с Хойтом дрона грязно-синим, обугленным по краям пятном размазало по переборке. Пока я в полном ступоре пялилась на это пятно, вокруг началась страшная суматоха. Акулы яростно «забулькали». Затем откуда-то сверху спрыгнул огромный черный монстр.

Монстр, напоминающий человекоподобного робота-трансформера — сплошь из гладких блестящих пластин — стремительно поднял руку, пара пластин сдвинулась и из кулака вылетел очередной зеленый сгусток. Он полетел в другого дрона подобно самонаводящейся ракете. А дальше я задохнулась от ужаса: тот дрон резко подался к Хойту и одним движением вытолкнул его перед собой, прямо на смерть. Рядом с синим пятном расплылось красное.

Мне показалось, монстр удивился, увидев землянина, — едва заметно дернулся, но остановить выпущенный заряд не смог. Заминка чуть не стоила черному пришельцу жизни: в него чем-то «энергетическим» запустил Третий, за которым я непроизвольно спряталась. Черный ушел с траектории «голубой» смерти за долю секунды, сгусток лишь мазнул ему по плечу, пластины вспыхнули «черным пламенем», словно тьмой, и тот, кто находился под ними наверняка остался невредим. Видимо, на пришельце скафандр из брони с экранирующими, защитными свойствами.

В ответ в Третьего полетел новый зеленый заряд, грозя размазать нас по стене, как Хойта. Но Третий — мой живой щит — удивил: стремительно развел руки и растянул энергетическую стену, подобную той, которая защищала блоки станции от «стержня». Оказывается, их страшненькие пористые костюмчики далеко не так просты, как казалось.