Единственная (СИ)

— Твоего возвращения, ра Рето, корпус наследия уже заждался, — неожиданно заявил рум Жмель, собственно, его руководитель.

Выходит, Рето не только военный медик, как Джар «не совсем» десантник. Ученый!

Затем мне дали еще сотню напутствий и указаний, сообщили, что я в любом случае на особом положении и обязана буду являться в кванториум работать с учеными в разных областях. Под конец я от усталости потеряла последние опасения, удрученно спросив:

— А подъемные мне выдадут?

— Ты так устала, что не в силах встать сама? — недоумевал рум Жмель.

— Нет, подъемные — это деньги на первое время. Согласитесь, я много работала на Рант целых два месяца, а еще сколько предстоит и…

— Твое финансовое благосостояние поднимет янт, — с укоризной отказал дерум Шик. — Мы можем помочь тебе покинуть это совещание. Вы с медиком можете идти.

Хоть мне было крайне неудобно тыкать ранту старше меня, более того, старому, уважаемому «академику», но я не сдержалась от тщательно прикрытой спокойным тоном иронии:

— Ты столь добр ко мне, дерум Шик, что даже не знаю, как и благодарить.

Рето посмеивался, пока мы покидали зал. Я медленно, с трудом передвигала ноги. События сегодняшнего дня, особенно получение гражданства, вымучили и опустошили меня. Внутри все словно замерло, прежде чем уложиться, прижиться.

К моему огромному расстройству, Джара в апартаментах не оказалось. Я заказала ужин, поела, а его все нет и нет. Приняла душ и переоделась, а мой законный янт так и не пришел. Спустя пару часов, когда за стенами кванториума уже царствовала ночь, явился незнакомый рант. Оказалось, Джара на трое суток посадили в изолятор. За дебош и нападение на вышестоящее руководство. И что еще печальнее, этот страж назвал его ша-од Джаром, а я за два месяца успела изучить военную иерархию Ранта, да и много чего еще выяснила. В переводе на родной язык Джара с полковничьей должности и звания, понизили до лейтенанта. Звания, которое получает любой выпускник высших военных учебных заведений. Новость ошеломила меня.

Я вцепилась в рукав стража и попросила отвести меня к янту. Единственное, на всякий случай оделась теплее и удобнее и взяла с собой плед, скатав его в рулон.

Даже ночью в коридорах встречалось множество народа. И все они провожали меня удивленными, тревожными взглядами. Особенно те, кто видел, как я спускалась вниз, туда, где находятся камеры предварительного задержания. Да, здесь и такие имеются. С врагами отечества военные предпочитают разбираться на месте, выясняя сначала подробности преступления, а потом уже передают в руки правосудия.

Наверняка у них тут не много провинившихся или врагов народа: мы пришли в помещение, где всего четыре камеры, разделенные боковыми матовыми перегородками. Джара я увидела сидящим в ближайшей на полу, положив голову на скрещенные на коленях руки. К счастью, пол камеры оказался утепленным и, кажется, упругим. Обувь единственного арестанта стоит на полочке вне пределов досягаемости. В дальнем углу «персонального отсека» темнеет узкая ширмочка, наверное загораживающая санблок. И все. Никаких других удобств не видно.

Джар сначала изумленно посмотрел на меня, а затем, вскочив, зло уставился на моего сопровождающего:

— Они что — и беременную рию решили в камеру бросить?

Страж испуганно замахал руками и уважительно заверил:

— Нет-нет, ша-од Джар, твоя ри-янта сама вызвалась идти.

Я поставила свои видавшие виды и кажется неубиваемые форменные ботинки рядом с ботинками Джара и прошла в камеру. Убедилась, что пол теплый и мягкий и бросила плед. Потом виновато развела руками:

— Ты же знаешь, я не могу без тебя спать. Да и жить тоже.

Джар мягко улыбнулся и сгреб меня в охапку.

— Ты поела? — спросил он меня, погладив по волосам.

Я кивнула и Джар отпустил стража.

— Прости меня, — шепнула я, крепко обнимая любимого.

— За что? — удивился он.

— Ты много раз спасал мне жизнь, в какой-то момент, наслушавшись вас, я уверилась, что действительно подарок судьбы для тебя. А что получилось?

— Ты…

— Да, я действительно сюрприз, от которого сплошные неприятности. Куда скатилась твоя жизнь? В эту камеру? А ведь тебе прочили блестящее будущее, карьеру… Теперь тебя лишили кровью заработанных званий и наград. Понизили ниже некуда…

— Неправда, есть куда, — почему-то весело усмехнулся Джар.

— Чему ты радуешься? — расплакалась я. Эх, все-таки беременность сказывается. — Я украла у тебя несколько лет жизни, работы, разрушила твою карьеру, а возможно и близких тебе рантов. Каково придется лате и ламе? И ты теперь сидишь здесь, в этой камере, пусть она не сырая и холодная, но я тебя даже свободы лишила…

— Ты подарила мне счастье, Таяна, — склонившись, хрипло шепнул он мне на ухо. — Ты подарила мне себя. Поверь, это не равнозначная замена…

— Угу, подарочек не стоит столько…

— Ты стоишь гораздо больше, единственная. Ты стоишь всего!

Я хлюпнула носом, вытерла слезы, а потом неуверенно улыбнулась:

— Ты остался даже без торжественной церемонии регистрации семейной связи. Ее провели без тебя! Но слава богу, теперь мы законная пара.