Единственная сверхдержава

Все вышесказанное так или иначе обязывает Вашингтон не упиваться своей победой в холодной войне и соответствующим поражением ее прежнего евразийского противника, а следовать более умудренным и осторожным курсом.

Во второй раз за сто лет

Перед Россией в начале 21 века стоит проблема исторического выбора. Этот выбор тем более важен в условиях ослабления страны, хрупкости ее воли, раздрая национальной элиты. Нечто подобное страна переживала с крушением царизма и русско-германского фронта, когда весной-летом 1917 г. центробежные силы начали превозмогать центростремительное притяжение государства, не сумевшего взять под свой контроль процесс модернизации общества и его самозащиты. Тогда, после развала лета 1917 г. и распада армейского щита страны понятие Россия стало едва ли не эфемерным.

Республиканский опыт России невелик и он трагичен. Восемьдесят с лишним лет назад – в 1917-1918 гг. первая российская республика погибла тогда, когда ее творец и лидер П.Н. Милюков покинул правительство князя Львова и в июне 1917 г. передал власть социалисту А.Ф. Керенскому, увидев, что великая страна пошла по швам вследствие попустительства сладкоголосых пустоплясов федерализации страны. Либералы-кадеты покинули правительство, оставив его на волю революционных волн. Страна потеряла идейно-моральную ось. Правители хотели переделать его на западный лад и рекультуризировать несоответствующее этой задаче крестьянство. Монархиcты ненавидели презревшую присягу нелояльную массу. Октябристы с ужасом смотрели на неистовые Советы. Кадеты скорбели по поводу малой доли просвещенного сегмента России и ждали приобщения к западному живительному источнику либерализма. Социал-революционеры спешили ввести крестьянский общинный социализм. Социал-демократы скорбели о косности темных масс и спешили осчастливить свою страну реализацией схем мудрых западных жрецов социализма. Управляемые же не понимали, почему они должны соответствовать неведомым им стандартам. Им неясно было, почему и зачем их в 1914 г. бросили на немецкие пулеметы (равно как почему в 1929 г. их коллективизировали, а в 1991 г., развалив колхозы, бросили в рынок). После двухмиллионных потерь одетые в шинели крестьяне начали думать уже не об удержании линии фронта, а о переделе помещичьей земли. Всем было душно и постыло. Злобу дня источали газеты и стало исчезать то тихое, невидимое и самое надежное: любовь к отечеству, жертвенная ему преданность.

В ноябре того же 1917 г. Россию довольно неожиданно возглавила относительно небольшая левая партия, провозгласившая главным принципом солидарность мира униженных и оскорбленных против развязавшего мировую войну капиталистического Запада и сумела на этой основе восстановить остов огромного государства.

Почти столетием спустя политическую ответственность за судьбы страны взяли также относительно немногочисленные политические силы, выступившие под знаменем либерализации, политической свободы и рыночного капитализма. Эти силы решают по существу ту же задачу модернизации экономической и социальной системы страны посредством ухода из мира обездоленных в мир технически зрелых, финансово обильных, могущественных государств Запада.

Упокоились последние свидетели первой республиканской катастрофы, ушли в небытие три поколения, и вот уже вторая российская республика стала обнаруживать летальные черты по той же, прежней причине. Государство пошло вразнос из-за того, что как и в первом случае, обе стороны — правители и управляемые если и любят отечество, то только свою, умозрительную Россию. Правители - как потенциальную часть Запада, как грядущий результат демократических преобразований (как «цивилизованную», «нормальную» страну), в ходе которого пройдут огонь очищения коммунистические грешники и косная масса обретает вкус к рынку и свободе. Управляемые же все более и более ненавидит этот предлагаемый образ России и никак не может уразуметь, почему им, вознесшим Россию “от деревянной сохи до ядерного оружия” (слова Черчилля), кто жертвовал жизнью в индустриализации и войне, кто провожал на фронт единственного сына, кто первым вышел в космос, кто работал на заводах, сеял и жал, кто дважды за век в мировых войнах спас Запад, предлагают не принять благодарность, а покаяться. Покаяться перед теми, кто пустил по ветру сбереженное веками труда и подвига могущество российского государства. Кто уничтожил т.н. «второй мир», стоявший между неслыханным богатством первого мира и безнадежностью третьего мира. Кто не позволял человечеству дойти до примитивного состояния элементарной ненависти богатства и бедности, цивилизационного противостояния.