Единственная сверхдержава

«Забыв» прежние примирительные жесты Генеральный секретарь НАТО Робертсон подверг категорическому сомнению любая возможность вступления России в НАТО^*. Американцы начали поиски паллиатива и нашли его в формировании совещательного органа «НАТО-РФ», параллельного уже имеющемуся комитету, более высокому по статусу, но не более значимому по функциям. Заметим, что ничего подобного не говорилось в ноябре 2001 г., когда американские и британские специальные войска отчаянно нуждались в Афганистане в поддержке с севера. Пыл тех, кто приветствовал новое отношение к России в момент, когда стояла задача взятия Кабула и Кандагара вооруженным русским оружием Северным Альянсом, значительно остыл. Мавр сделал свое дело, он больше не нужен.

Вместо выражений признательности и конкретных признаков сближения США и их союзники подтвердили дату «ноябрь 2002 г.» как время очередного расширения НАТО в восточном направлении, включая Прибалтику. Верх взяли идеи, подобные высказанной Г. Киссинджером: «С принятием России в НАТО Североатлантический Союз превратится в мини-Организацию Объединенных наций, либо в антиазиатский — особенно антикитайский союз западных индустриальных демократий. Русское членство в Европейском Союзе, с другой стороны, разъединило бы два берега Атлантики. Такой шаг неизбежно подтолкнет Европу к поиску различной от американской позиции... Более тесные отношения России с Европой, чем у Европы с США (или просто сравнимые) вызовут кризис в межатлантических отношениях — вот почему Путин так обхаживает некоторых из американских союзников»^*.

Но даже в Вашингтоне сработало понимание того, что надо что-то делать. Один из высокопоставленных деятелей американской администрации заявил, что «нельзя окружать русских все большим числом членов НАТО и ничего не делать для смягчения наносимых ударов». Идея «бокового приставного стула» получила развитие в предложении создать совещательный «Совет двадцати», в рамках которого Москва могла бы обсуждать острые международные вопросы вместе с девятнадцатью членами Североатлантического союза.

Нейтральные страны Западной Европы охарактеризовали ситуацию так: «В определенных вопросах НАТО хотела бы иметь Россию в качестве союзника: в борьбе против терроризма, в решении проблем нераспространения оружия массового уничтожения, в вопросах противоракетной системы тактического назначения, а также при проведении поисковых и спасательных работ на море. Предоставить России право соучастия в принятии решений, предусматриваемых статьей 5 Североатлантического договора о нападении на одного из союзников по НАТО. Однако, что касается основополагающих вопросов, имеющих стратегическое военное значение, а также связанных с предстоящим приемом в Союз трех стран Балтии, НАТО хотела бы внести оговорку, которая обеспечивала бы ее тылы. Так, если кто-то из членов альянса будет возражать против решения, принятого в рамках двадцатки, Россия тогда должна выходить за дверь, а решение утверждают уже только представители 19 стран. Альянс не желает ни в коем случае предоставлять России право вето».^*

Борьба мнений в США

Элита США неоднозначно восприняла происшедшее в сфере российско-западных отношений, разгорелась дискуссия об оптимальных отношениях с Россией.