Единственная. Твоя

Быстро смахнув злые слезы, Варвара рванула вперед с утроенным пылом.

Ничего, она еще докажет, что Святобор крепко ошибся, награждая ее муженька зверем, а свет-Любавушка — та еще слабачка, а значит и проку от нее никакого.

Так пусть же друг друга облизывают, уж один-то поцелуй она как-нибудь стерпит. Зато у нее — Варвары — руки на многое развязаны будут… И она еще подумает — прощать мужа или нет!

Сжав кулаки, Варвара шагнула на заветную поляну с черными камнями-щепотью. И едва не попятилась обратно в лес — от идолов дымными черными языками струился туман. Трава вокруг пожухла, деревья обуглились, а сами камни влажно поблескивали темно-бордовыми потеками.

В горле противно пересохло.

Дитя беспокойно толкалось, не желало быть здесь, да и у нее сомнения закрались — не повернуть ли обратно?

Мало что могло испугать веду, но происходившее уже не поддавалось колдовской власти. Не сделать бы себе еще хуже, чем есть… Да и ради кого она старается? Кому пыль в глаза пустить хочет? Не лучше ли вспомнить, какой сладкой и свободной была ее жизнь еще какой-то год назад?

Варвара крепко прижала руки к груди, где раньше живым огоньком теплился Дар.

Плотные потоки силы согревали ее даже в лютую стужу. Звери сами бежали под руку, ластились, служить были готовы. А когда она в город выбиралась или на праздник приходила, мужики вокруг шеи сворачивали! Что комарье тучей вокруг вились! И матушка гордилась ею… Так часто смотрела с улыбкой, радостью своей звала…

А теперь? Да разве это жизнь? Болото какое-то… И сама ведь влезла!

Варвара сделала крохотной шажок назад.

Но тут же, спохватившись, подбежала к камням.

Нет, не уступит! Все равно своего добьется! Всегда добивалась и сейчас сможет! Иначе какая из нее веда? Неудачница вроде матери, которая крохами довольствуется?

В спину дунул морозный ветер, но, не обращая на него внимания, Варвара достала серпик и пустила по пальцам кровь.

* * *

Кровь. Очень много крови… Не останавливается!

— Данияр, тебе в больницу надо! — Любава чуть не плакала, зажимая рубашкой рану. — Слышишь, я в скорую звоню!

— Никаких звонков, — сквозь зубы выдохнул мужчина. — Иначе… нас найдут.

— Нас и так нашли!

Для этого было время. Прошло уже три заседания. И все три — настоящий кошмар. Любава в жизни не поверила бы, что можно так извращать и перекраивать очевидные, казалось бы, вещи. Сейчас ее пытались сделать сумасшедшей, которая галлюцинации видит. И все из-за того, что однажды она призналась психотерапевту в странных снах!

Любаву трясло от такой очевидной лжи, но сделать она ничего не могла. Прокурор умолял ее вести себя хладнокровно, и она очень старалась, но по окончанию суда хотелось порвать всех «защитничков» и самого мажора голыми руками.

Данияр попытался запихнуть ее в такси, чтобы сразу увести домой, но Любава отказалась. Ей нужно было пройтись! Хоть так сбросить пар!

Ну вот и сбросила…

Через каких-то жалких полчаса на них напали.

И если бы не реакция Данияра, сейчас она бы истекала кровью.

Любава опять всхлипнула.

Оглянулась по сторонам, но, как назло, в парке никого не было. Несостоявшийся убийца сбежал, едва только понял, что ничего не получилось. Данияр порывался его догнать, но с ножом в боку далеко не убежишь.

— Любушка, ну чего ты, глупая? — мягко прогудел самоотверженный дурак. — Я уже почти в порядке. Сама посмотри.

Любава осторожно отняла ткань от глубокой раны.

— О, Боги!

Да она срастается! Быть этого не может…

— Всего лишь регенерация, — тихонько хмыкнул Данияр. — Я же оборотень.

— Оборотень, точно, — икнула Любава. — И что, голову тоже отрастить сможешь, если тебе ее снесут?!

Мужчина негромко рассмеялся:

— Я уже без головы. Только в глаза твои ясные посмотрел…

Любава покраснела до кончиков волос. А в животе защекотали те самые бабочки. Огненные и нежные.

— Как у тебя все быстро. И рану зарастить, и влюбиться… И «блаженной» незнакомую девушку назвать, — не удержалась и припомнила первое их знакомство.

А Данияр тяжело вздохнул:

— Прости, любимая. Но разве имел права я тебе давать ложные надежды? Уж лучше выставить себя грубияном и надеяться, что девушка не обратит на такого хама внимание.

Любава покачала головой. Умом она понимала логику Данияра. Но душою принять не могла.

— Сам же говорил, что нам судьба вместе быть…

— Это я окончательно понял лишь на празднике. Сама Девана направила твой венок ко мне. Показала правду… Нам пора уходить, любимая, — добавил неожиданно. — Сюда кто-то идет.

Любава подскочила на ноги и помогла Данияру подняться. Ох и тяжелый!

— Поймаем такси, — пробормотала, оглядываясь по сторонам. — Только рубашку твою припрячем, она вся окровавленная…

Машину они нашли на удивление быстро. И до квартиры добрались без особых заминок.

Но по дороге Данияра совсем развезло.

Он то заваливался на нее, то резко выключался, чтобы через несколько секунд опять открыть глаза. Выглядело это жутко.

— Очень хочется спать, — шепнул заплетающимся языком. — Это… всегда так. Если рана опасная.

Любава опасалась, что до входной двери она его просто не дотащит. Но кое-как удалось. Правда, до кровати Данияр не дошел, рухнул на пол и заснул.