Единственная. Твоя

Печаль по прошлому незаметно ослабила тиски, оставив только горячее желание, чтобы у такого замечательного мужчины все сложилось хорошо.

А ей надо думать, как вести себя рядом со злющей соколицей. Варвара вряд ли сделает вид, что ничего не поменялось. И Данияр скупо обмолвился, что как только ребенок появится на свет, он зажмет все гайки, чтобы обманщице жизнь медом не казалась. А до этого будет искать способ снять клятву.

— Я не упущу этой возможности. Только не сейчас, когда точно знаю, что это возможно…

Так ей сказал Данияр. Но сразу же признался, что понятия не имеет, в какой стороне начать поиски. Веды точно не рискнут вмешиваться в колдовство Варвары — выгоды никакой, а проблем целый ворох. Можно попробовать обсудить с волхвом, но и он не владеет такими силами — его задача быть свидетелем клятв и следить за правильностью соблюдения обрядов.

В общем, всю дорогу Данияр раздумывал, как лучше начать действовать. Но не забывал и про нее.

— Не бойся, что кто-то будет тебя осуждать, Любава. Не ты черным колдовством занималась, не тебе и беспокоится за все происходящее.

Она и не беспокоилась. Ну, может, совсем чуть-чуть. И не за себя, а за ребенка, который ни в чем не виноват. Они с Данияром пока не обсуждали эту тему, но Любава была уверенна — сына или дочь он не оставит.

Она бы тоже не смогла от своего ребенка отказаться…

— А ты опять в облаках витаешь!

Звонкий голосок Дашеньки привел в чувство. Любава смущенно улыбнулась и поправила сумку.

— Есть немножко…

— Пойдем, — потянула за рукав сестра. — Я тебе тако-о-ое расскажу, — зашептала, оглядываясь в сторону беседовавшего с Радой Данияра. — Соколица наша все перья растеряла да клюв повесила. А я ведь сразу говорила — противная она!..

Любава сердито шикнула, но Дарья лишь отмахнулась

— … Вот не надо жалеть того, кто этого не достоин! Все больше люди думают, что не просто так венок к бережку приплыл. Да и вообще — ты всем нравишься!

Любава воздухом подавилась.

— Я же ничего не сделала, чтобы нравиться!

— А и делать не надо! Хороший человек — его сердцем видно.

В былое время Любава бы скептически хмыкнула, но сейчас промолчала. Приятно, конечно, что ее приняли, и все же впереди не самое легкое время. И отношение к ней может поменяться так же быстро.

— А в машину мы все поместимся? — спросила, нарочно меняя тему.

— Еще как! Рада с дядьСтасом останутся здесь. Они по молодости крепко дружили… К тому же родственники, хоть и дальние. Им не скучно будет.

Ну, раз родственники, то конечно… В этот раз поезд пришел с опозданием — почти под утро, и ночевать оставаться нужды не было.

Дружной гурьбой они спустились с перрона.

Данияр держался рядом, а остальные… Они вроде бы не замечали ни их изменившихся отношений, ни того, с какой теплотой произносил ее имя Данияр.

И Любава была за это очень признательна.

Дорога в селение оказалась обидно короткой. И когда авто затормозило у ворот, их опять встречали. На сей раз лишь соколица с Олесей.

Любава не понимала, откуда нашлись силы, но ядовитый взгляд Варвары выдержала легко.

— Вернулась все же, — тихонько прошипела девушка, но Любава услышала.

И отвечать не собиралась. Пока не время…

Вместо этого кивнула притихшей Олесе. Женщина ответила ей слабой улыбкой, но в синих глазах сквозила печаль.

— Пойдем, Любава, — тронула за рукав куртки тетя Яся. — Погостишь у нас пока. Заодно с братом и дядей своим познакомишься.

Варвару так и перекосило. Но клюв раскрывать соколица не стала — вместо этого протянула руки к Данияру, намереваясь обнять.

— Любимый…

От лживой нежности в ее голосе стало противно. Боги, это насколько же надо себя не уважать, чтобы все еще пытаться сделать вид, что все хорошо?

Данияр отступил на шаг, показательно избегая объятий.

— Не надо, Варвара. Пойдем, разговор есть.

И столько холодного безразличия звучало в его голосе, что Любаве не по себе стало. Данияр как будто с пустым местом разговаривал.

Варвара зло сощурилась. Маска покорной жены мигом слетела с ее лица, и красивые черты исказила ярость.

— А давай поговорим! — вздернула подбородок. — Давно пора…

Данияр очень старался скрыть свое отвращение и злость. Не потому что жалел Варвару, но сейчас она в положении и он обязан ради ребенка вести себя сдержанно.

Не передать словами, каких сил ему стоило удержать внутри бесновавшегося зверя. Медведь — не палач, но сейчас он жаждал стать им! Прибить бы обманщицу, чтобы не поганила черной ворожбой их леса, но… Слишком много было этих «но». Данияр чувствовал себя в клетке! И от того злился лишь сильнее.

А Варвара, прекрасно осознавая свою безнаказанность, еще улыбаться смела!

— Разговоры решил разговаривать? — протянула с издевкой. — Какая честь…

— Прикр-р-рой рот, — прорычал тихо. — Не позорься.

— Да куда уж больше! Муж прилюдно от жены отказался! — взвизгнула истерично.

Тени по углам комнаты опять зашевелились. Потянулись к нему, но коснуться не сумели — Варвара тоже была связана клятвой. До поры до времени!