Единственная женщина на свете

– Да… слушаю… Здравствуйте, Иван Петрович. Очень рад, да… – Похоже на запись телефонного разговора, когда слышишь только одного собеседника. Голос был красивый, с хрипотцой, очень сексуальный. А потом возник другой, мужской, который произнес: – Да, слушаю… здравствуйте, Иван Петрович… – вроде бы пытаясь воспроизвести чужую интонацию. Одну и ту же фразу повторяли и повторяли, и с каждым разом голоса становились все более похожи. Под конец я уже с трудом различала, где первый, а где второй.

В этот момент в дверь позвонили, а я едва не подпрыгнула от неожиданности. Торопливо перемотала ленту диктофона, вернула его на прежнее место, заперла ящик стола, бросила ключ в вазу и пошла открывать. Ощущения были не из приятных – как будто меня застукали на месте преступления. Копаться в чужих вещах – недостойное занятие, это я знала точно, а еще гадала, кто вдруг пожаловал. Может, сам хозяин? Такое впечатление, что он каким-то фантастическим образом узнал, чем я занята, и поспешил вмешаться. А что, если в кабинете установлена видеокамера и он действительно наблюдал за моими художествами? Получить нагоняй ох как неприятно, а тут еще Дуська… Если она вылетит с работы, спасибо мне точно не скажет. Я распахнула входную дверь и увидела соседку.

– Доброе утро, – с улыбкой произнесла та. Я улыбнулась в ответ и поздоровалась. – Яков Иванович дома? – продолжила она и, не ожидая приглашения, вошла в холл, с интересом оглядываясь.

– Нет. Он в больнице на дневном стационаре.

– Вот оно что… а я решила зайти, проведать старика.

Собственно, теперь, когда выяснилось, что хозяина нет, соседке следовало бы покинуть дом, но она явно была настроена иначе. Заглянула в кухню и начала рассказывать о бывших владельцах. История семейства меня не волновала, и я очень скоро начала томиться, но болтливая тетка не обращала на это внимания.

– Вы простите, – как можно вежливее сказала я. – Но мне надо работать. Вы не будете против…

– Вы работайте, работайте, может, я вам помогу чем?

Я решила: если избавиться от тетки нет никакой возможности, следует перевести разговор на жильца. Это было нетрудно, но никакими полезными сведениями я не разжилась, по той простой причине, что соседка о Якове Ивановиче ничего не знала. У меня появилось ощущение, что старичок занимал не только мое воображение, но и ее, и с целью удовлетворить любопытство она сюда и пожаловала. В общем, ситуация сложилась смехотворная. Я продолжала уборку, а болтливая тетка тенью следовала за мной. Поведав мне о хозяевах, она перешла на ближайших соседей. Конца не предвиделось. Я уже хотела, наплевав на вежливость, указать ей на дверь, но в последний момент почтение к возрасту пересилило, и я смирилась с судьбой, надеясь, что тетке в конце концов надоест слоняться за мной по дому и она уйдет.

Скажу сразу: дом в тот день мы покинули вместе. Я, сатанея от ее рассказов, заметно ускорилась и уборку закончила на час раньше. Тут возникла еще одна проблема. Прятать ключ при ней я не решилась, вряд ли старик скажет мне спасибо, если о его тайнике под геранью будут знать соседи. Заперев дверь, я еще минут десять болтала с теткой, которая упорно не желала угомониться, изловчилась и наконец убрала ключ.

Мы направились к калитке, а я поглядывала на окна флигеля, стараясь делать это незаметно.

– А вот тут живу я, – сказала Клавдия Степановна (мы, разумеется, познакомились), кивком указав на дом из красного кирпича. – Может, зайдете? Чаю выпьем.

– Нет, нет, спасибо, – ответила я, и мы простились.

Быстрым шагом я продолжила путь, но свернула в ближайший переулок и бегом припустилась к дому Якова Ивановича обходными путями. Вскоре я уже стояла на крыльце. Приподняла горшок и смогла убедиться, что ключа под ним нет. Я надавила кнопку звонка и стала ждать. Если хозяин дверь откроет, у меня заготовлено объяснение: забыла деньги, они, как всегда, лежали под телефоном в холле. Однако дверь мне никто не открыл. Я прислушалась. В доме тишина. Не желая отступать, я достала мобильный, набрала номер и очень скоро услышала звонки за дверью. На них хозяин тоже не отреагировал.