Единственная женщина

— А как же Юля? — вдруг спросил он, хватаясь за последнюю соломинку. — Ты уедешь — а она как же?

— А что — Юля? — пожал плечами Юрка. — Я же ее люблю, я на ней женюсь, и она поедет со мной — что для нее изменилось?

«Для нее — и правда, ничего», — подумал Сергей.

Торжественного, с «отвальной», отъезда Ратниковых в Москву не произошло. Эльвира Павловна так и не решилась поменять свою жизнь — Юра перебрался в город один. Правда, его сестра Инга уже училась в Суриковском, но это мало что значило: Инга всю жизнь была занята только собой, да Юрка и не ждал от нее никакой заботы.

Березовая дача так и не стала домом для Неделиных: они вскоре получили квартиру в Москве. Остались на огороде бесполезные березы — никто не стал их выкорчевывать…

Все это доходило до Сергея какими-то фрагментами, обрывками: жизнь с ее мучительной несправедливостью, с ее необъяснимостью и одиночеством, захлестнула его мутными волнами, и он только изредка находил в себе силы для того, чтобы выныривать на поверхность. Наверное, он начал бы пить — и это было бы еще не самое худшее, что могло с ним произойти, — если бы не Катя Рослякова, его неизменная, жадная до любви, ласковая женщина.

— Ты что смурной такой, а, мальчик мой сладенький? — спрашивала она, лежа рядом с Сергеем на узкой кровати в летнем флигеле и отдыхая на его плече от объятий и поцелуев. — Девка какая не дала? Не обращай внимания — все они стервы! Или тебе меня мало?

Она соскользнула с его плеча, села рядом, обхватив руками свои округлые колени, потом потянулась, повела плечом, одновременно раздвигая ноги.

— Или я тебе не хороша? — повторила она манящим, с хрипотцой, шепотом.

И тут же поцеловала его — так, как только она умела, вкладывая в поцелуй желание и нежность одновременно.

— Ты что, Сережечка? — зашептала она снова. — Думаешь, лучше найдешь? Я ж для тебя все сделаю, что ни попроси! И чего не попросишь — тоже сделаю, сама догадаюсь, ты что! О чем тебе переживать, господи! Ты глянь, какой ты парень — глаз не отвести! И это ты, считай, мальчик еще — а потом… Вот же жизнь у тебя будет хорошая, вот же счастливая, ют же девки тебя любить будут — плохо ли? А ты тоскуешь, как все равно сто рублей потерял! Ты меня слушай, Сережечка, я неправды не скажу…

И она целовала его, ласкала все его не по-юношески мощное тело — она никогда не знала стеснения ни в чем, а сейчас, видя его непонятную тоску, была и вовсе неудержима…

И он успокаивался незаметно для себя — хотя она не говорила ничего разумного, что могло бы по-настоящему успокоить. Он хоть немного забывался в ее жарких объятиях, и обещанная ею прекрасная жизнь не казалась уже такой безнадежной…

Увела ее судьба, черноокую Катю, — еще когда Сергей учился в Рязани, она уехала куда-то со своим капитаном Росляковым, переведенным на очередное место службы. Он и не простился-то с нею толком: ведь не знал, уезжая в училище после каникул, что расстаются они навсегда… Правда, Сергей ни разу в жизни не жалел, что Катя исчезла — сначала вспоминал о ней с благодарностью, а потом и вовсе забыл.

И вспомнил только, когда появилась в его жизни Лиза — а почему, он и сам не понимал.

Стоп! Вот об этом думать как раз и не нужно! — приказал он себе. Эта часть души должна замерзнуть, отмереть — как угодно! Слава Богу, она выздоровела, с Юрой все у нее наладилось — и довольно!..

Он ожидал Юркиного возвращения с тяжелым сердцем, чувствуя себя виноватым в том, что произошло со Звонницким.

Впрочем, Юра есть Юра! Конечно, он не догулял свой десятый день и явился на работу сразу — такой, как когда-то говорила Сережкина мать, «моторный», что Псковитин сам встрепенулся, глядя на него.

— Та-ак!.. — Ратников слушал внимательно, и с каждой новой фразой Псковитина взгляд его становился все более жестким, стальным. — Что делать будем?

— Не добивай ты меня! — взмолился Псковитин. — Откуда я теперь знаю, что делать? Пристрелить его, что ли? Теперь тебе думать…

Ратников встал, прошелся по кабинету, постоял у окна и резко повернулся к Сергею. Глаза его смеялись.

— Отлично! Пристрелить — вот и решение! В духе времени. Нет, Серега, мы пойдем другим путем. Даже интересно — интересная, говорю, задача: перекрыть все потоки информации так, чтобы он ни о чем не догадался! И чтобы работа шла, как раньше. С десятью неизвестными задача, не меньше!

Сергей постепенно успокаивался, видя, как в Юркиных глазах оживают знакомые чертики. Он ожидал упреков, взрыва раздражения — но Ратников ухватил именно то, что было сейчас самым существенным.

— Я тебя только прошу, — сказал Псковитин. — Я уверен, что Подколзев скоро начнет на тебя выходить всерьез — будь осторожен! Я не паникер, ты знаешь — но с этим человеком шутки плохи, за ним стоят серьезные силы, и тормозов у него нет. Он-то точно не пойдет другим путем, можешь не сомневаться.

— Ладно, ладно! — остановил его Ратников. — Что я, совсем дурак, сам не понимаю? Я же научен горьким опытом!..