Единственное желание. Книга 5 (СИ)

— Ой, да это мне только в радость! — поспешно кивнула Настя. — Она же просто чудо чудесное.

— Она теперь по ночам спит плохо… — нехотя пояснил Ворон. — На рассвете вскакивает, с криками, её успокаивать надо. Потом снова засыпает. Она… всё видела. И теперь это ей снится каждую ночь… Я бы её сейчас ни за что не бросил, по правде сказать, но выбора нет.

— Я справлюсь, — кивнула Настя серьёзно. — А ты? Что ты станешь делать?

— А ты бы что делала? — спросил он хрипло.

Настя помолчала и ответила, не отводя взгляд:

— Разыскала бы этих выродков и головы оторвала!

Эл только ухмыльнулся в ответ.

— Ты догадываешься, кто и зачем это сделал?

— Зачем понятно — поквитаться со мной хотели. Кто и за что — даже предположить не могу…

— Почему с тобой? — возразила Романова. — Если убили её, может, это враги Вириян?

— Дэини, самой-то не смешно? Враги у Вириян… Она в жизни даже мухи не обидела. Что, платье кому-то сшила не так, и её за это со света сжить велели?

— А ты тоже два года уже ничего никому не делал, да и до этого… Эл, за что с тобой так счёты сводить?

— Месть — она с годами не портится… Иногда даже наоборот, силу набирает, — покачал головой Эливерт. — Но я не знаю, Дэини. Я, правда, не знаю. Не сказать, что у меня недругов не было, но настолько ненавидеть… Единственная тварь, на такое способная, давно покоится в Топлюхином пруду.

Настю от воспоминаний о Лахти невольно передёрнуло.

— Эл, а если у Секача остался тогда кто-то? Кто-то, решивший за него посчитаться?

— Я перебил всю его кодлу, — напомнил Ворон. — Кому мстить?

— Тогда кто?

— Не знаю, Дэини, — Эливерт вздохнул тяжело, сцепил руки в замок, невидящим взгляд уставился в окно. — Я за эти дни перебрал всю свою жизнь: по годам, по дням, по часам. Я каждую морду вспомнил, которую когда-либо обчистил и обжулил. Не знаю. Орлех обещал Ферлааду всё выложить — дескать, тот поможет. Фрейя сказала, вольница уже взялась за поиски… Мне бы только след нащупать, а дальше я сам…

Глаза у Эла блестели лихорадочно, а лицо застыло будто каменное.

— Я всё равно их найду. Землю перерою, в Бездну снова спущусь, но найду! И этих сукиных сынов найду, и того, кто их отправил. Клянусь памятью Вириян! Дэини, я их вот этими руками порву, голыми руками! Они за каждую слезу моей дочери заплатят! Собственные потроха жрать будут!

Эливерта затрясло так, что сквозь его яростную речь, Настя отчётливо слышала, как у него зубы стучат.

— Они убили мою жену, они спалили мой дом, они хотели мою девочку заживо сжечь! Из-за этих тварей она теперь каждую ночь кричит так, что у меня душа разрывается! Они даже собаку мою убили. Проклятье! Я обещал быть рядом, беречь их, защищать! И не уберёг… Я ничего не смог! Ничего!

Он посмотрел на неё в упор, и из серых прозрачных глаз наконец хлынули слёзы.

— Дэини, что я мог сделать такого? Что и кому? Если всё в этой жизни не просто так… За что это?

Настя никогда не видела Эливерта плачущим. Гордый, язвительный, сильный. Сложно было представить, что он способен слезу пустить.

А вот так! Надрывно, горько, мучительно, скрючившись, сжимая голову руками, будто раздавить её пытался.

Настя от жалости и ужаса сама заревела тотчас.

— Иди сюда! — судорожно всхлипнула Дэини.

Обняла, словно малое дитя, и он покорно уткнулся ей в плечо, захлёбываясь в этом безграничном горе.

— Дэини, я не могу больше! Просто больше не могу! — горько шептал он сквозь слёзы. — Сдохнуть хочу! Ты бы слышала, как она кричит по ночам! Я с ума сойду… Не могу больше! Не могу…

— Тише, тише!

Настя гладила его по спине, по голове, баюкая в своих объятиях. Первый раз утешала его она, а не наоборот, первый раз видела таким. Она сама заливалась слезами, но чувствовала, как вместе с этими бессильными злыми выкриками из него выходит губительный яд скорби и отчаяния.

— Поплачь, родной! Я с тобой. Слышишь? — приговаривала Настя шёпотом, сквозь судорожные всхлипы. — Я с тобой, родной мой! Плачь! А умирать тебе нельзя, никак нельзя! Как же мы без тебя? Граю, как? Тише… Я с тобой! Слышишь? Ну, тише, тише…

* * *

Кайл, Наир и Граю подошли к дому, обсуждая что-то громко и возбуждённо. Должно быть, встреча с оленёнком всё-таки состоялась.

Настя скользнула им навстречу с крыльца и предостерегающе приложила палец к губам. Троица сразу затихла.

— Уснул папка твой, — шёпотом пояснила она малышке. — Давайте ещё погуляем! Пусть отдохнёт…

— Пусть! — отозвалась Воробышек столь же тихо.

И они на цыпочках отошли подальше.

— Эливерт теперь почти не спит, — вздохнула Граю совсем по-взрослому. — Из-за меня. Я ночью просыпаюсь. Мне снится, что маму опять убивают. А он всегда рядом сидит. Ну… чтобы я не боялась… Потом бывает чуточку подремлет. Совсем со мной измучился!

— То-то я смотрю, от него одна тень осталась, — Настя поймала вопросительный взгляд Кайла, состроила гримасу — дескать, потом, всё потом. И снова обратилась к девочке: — Граю, Эл сказал, что ты пока с нами поживёшь… Я очень этому рада! И Кайл тоже. Правда, милый?

— Да, папка меня не хочет с собой брать злых дядек искать, — сердито поджала губы девочка.