Единственное желание. Книга 5 (СИ)

— Слыхал? — засмеялся Орлех. — Бескорыстно у нас всё, и взаимно. Скажи ему, Граю! Скажи, что я лучше всех на свете! Самый добрый и красивый, так?

— Да, ты хороший, — Граю улыбнулась застенчиво, шагнула к Эливерту и добавила, прижавшись к его руке: — Почти как мой папка!

Ворон захохотал довольно — дескать, съел!

— Коне-е-е-чно! Куда мне за папкой твоим угнаться! — поддержал его смех Орлех.

— Я пойду, покажу Юрану… — Граю накинула бусы на шею и теперь пыталась разглядеть, как они на ней смотрятся.

— Иди, красавица моя! Я тебя позову, как домой соберусь, — кивнул Эл.

Малышка стремительно умчалась обратно на пирс, только тёмные косички приплясывали в такт её прыжкам.

— Н-д-а-а-а, — Орлех покачал головой. — Посмотришь на вас, и вправду поверишь, что ты своё счастье нашёл.

— А я тебе что говорю!

Они присели на край повозки, рассеянно оглядывая снующий по рынку пёстрый сальварский люд.

— Да как-то иначе я себе счастье представлял, брат… — торговец покосился на бывшего атамана. — Живёшь с одной, спишь с другой, любишь третью. Сердце-то натрое не рвётся?

— Кто бы говорил! — скривился Эливерт. — Друг, у тебя ведь в каждом городе по бабе, а то и по несколько… А дети бесхозные растут, что сироты. И ты меня поучать вздумал?

— Почему это бесхозные? — оскорбился его приятель из Ялиола. — Мои пацаны накормлены, обуты, одеты. Ланта в близнецах души не чает, пылинки с них сдувает. И сама живёт не хуже какой-нибудь владетельной госпожи. Мне на неё золотишка не жалко. Мать сыновей моих — заслужила! Я её деньгами не обижаю, а больше ей от меня ничего и не надо.

— А ты её про то спрашивал? — хмыкнул Ворон. — Может, она ещё любви хочет?

— Ну, я же её и отлюбить не забываю… время от времени, — Орлех усмехнулся глумливо. — Красивая девка, что и говорить! Бешеная, но красивая. А ты думаешь, коли я женюсь на ней, так она меня дома запрёт? Нет, я подле юбки сидеть не стану. Всё равно колесить буду по всему свету. Для меня Митувин слишком тесен, — Орлех потянулся, словно крылья расправляя, и добавил уже серьёзно: — Эл, она это сразу знала. Я ей сказок не рассказывал. Не врал. Родила незамужняя, молвы не побоялась, теперь растит… Я её содержу и на куски порву любого, кто их тронет. А за любовью великой, это не ко мне! Ланта знала, что выбирает…

— Вот и я тоже, — кивнул Ворон. — Знал. И выбрал. Хватит уже об этом!

— Да ты не обижайся, брат! — Орлех хлопнул его по плечу. — Я ж не осуждаю. А что в душу лезу, так я просто понять хочу. Зачем оно тебе надо? Граю — лучший ребёнок из всех, что я видел. Я даже своих балбесов так не люблю. Но ведь не твоя она… Зачем тебе чужой ребёнок?

— Она — моя дочь! — глаза Эливерта сверкнули ледяной сталью. — Орлех, последний раз говорю — хватит об этом! Иначе я тебе сейчас в зубы дам, друг мой!

— Ладно, отстал, — Орлех спрыгнул и принялся поправлять товары в повозке. — И всё-таки не пойму я ваших странных отношений.

— Что в них странного? — пожал плечами Ворон и взялся помогать приятелю.

— Так ведь ты жену не любишь!

— Люблю.

— И поэтому в Берфель к Риланн таскаешься? — состроил гримасу темноволосый торговец.

— Ой, не учи меня морали! — Эливерт в сердцах бросил какой-то мешок и отошёл в сторону, усевшись на ступеньках крыльца. — Сам-то хоть одну юбку пропускаешь?

— Так я ведь не женат, — парировал тот.

— А я женат, — упрямо произнёс Ворон, — и люблю Вириян.

— Ага, я Фамиру тоже люблю, — издевательски хмыкнул Орлех.

— Фамира тут при чём? — Эливерт уставился в недоумении на приятеля. — Это совсем другое. Она — сестра тебе.

— Вот, то-то и оно! — разгорячённо добавил Орлех. — Разницы я не вижу. Ты на свою Вириян смотришь, как я на Фамиру. Будто вы — брат с сестрой, или старики столетние, которым уже не до утех любовных.

— Тебе кажется… — угрюмо оспорил Эл, глядя на берег, где играла с ребятнёй Граю.

— Уж мне, брат, можешь не рассказывать эти байки! — не принял возражений Орлех. — Я видел, как у тебя зенки горели, когда ты втрескался по-настоящему. Ты на ту красотку рыжую так смотрел, что можно было костёр разжечь огнём этим в глазах твоих. Да ты меня придушить готов был за одно только слово неосторожное, за взгляд в её сторону, за мыслишку похотливую!

— Да уж, Орлех, — Эл покачал головой, — дурак ты, дурак! Это ведь игра всё была… Притворство. Я же тебе уже рассказывал, что мы за нос всех водили. Между нами тогда ещё даже не было ничего…

— Тогда ещё? — зелёные глаза торговца плутовски засверкали. — Так значит, потом всё-таки было?

— Орлех, отвяжись по-хорошему!

Эливерт поднялся, твёрдо намереваясь прекратить этот нелепый разговор.

— Эх, брат, брат! Как тебя угораздило? — тяжко вздохнул его приятель. — Такой цветочек огненный просрал! Сам не ам, и другому не дам, так? Хоть бы мне тогда не мешал! Да, вокруг пальца вы нас, конечно, всех обвели. Моя Фамира до сих пор этого обмана простить не может… Больно ты ей в душу запал, Ворон! Она ведь думала — серьёзно у вас с Дэини. Никто в этом тогда не усомнился…

Орлех ждал, что Ворон ответит хоть что-нибудь, но тот упрямо молчал.

— Ты её хоть видел потом? Как она поживает, не знаешь?