Единственные

Он рванул девушку на себя, впечатав её в грудную клетку. У Ланы даже дыхание сперло в груди, и запал, с которым она кинулась на мужчину, резко закончился. Словно из неё выбили дух в прямом и переносном смысле. Её глаза округлились, и она с запозданием начинала понимать, во что вляпалась! Кинулась с кулаками на мужчину! На отца Лешика! На незнакомца, которого она совершенно не знала. Что стоит ему врезать ей в ответ? Размахнуться и ударить по щеке? Она первая затеяла драку. И из-за чего? Из-за вопроса…

Глаза Волгарского бешено блестели, не предвещая ей ничего хорошего. Весь его вид говорил о том, что он на грани, она довела его до белого каления, разозлила так, что он с трудом сдерживается. Ткань рубашки натянулась, и только сейчас Лана обратила внимание на расстегнутый ворот, на крепкую шею, на темные волоски, что покрывали верхнюю часть грудной клетки.

Они снова с ним схлестнулись, как и сегодня ранее в обед. И снова Лана оказалась в проигрышном положении. Оно и понятно. Она – пигалица, он – амбалище, каких поискать надо. Сколько в нем роста? Метр девяносто минимум, и сто килограмм веса. А в ней? Метра шестидесяти нет.

Всё это промелькнуло в голове Русланы за доли секунды, горечь полоснула изнутри, разливаясь по крови, выжигая последние силы. Девушка стояла, боясь шелохнуться. Даже вздохнуть.

Что она наделала…

Лана уже приготовилась приносить извинения и, если того потребуют обстоятельства, просить прощения за неконтролируемую вспышку ярости, как воздух в комнате стал ещё гуще, еще плотнее. Бери нож и режь его.

Только теперь главным действующим лицом выступал Волгарский.

Прищурив глаза и протяжно то ли застонав, то ли зарычав, он одним уверенным движением подхватил Лану под бедра и за талию… Не успела Лана осмыслить до конца, в чем дело.

Потому что её самым бесцеремонным образом посадили на стол, при этом вклинившись бедрами между её бедер. Где-то на заднем плане сознания Лана успела уловить, как опрокидывается сахарница, и как предупреждающе трещит ткань халата, натянувшаяся и отчасти мешающая Волгарскому плотнее прижаться к её лону.

Пораженная и полностью дезориентированная, Руслана открыла рот, чтобы возмутиться, но ей не позволили и вздоха сделать.

Темной тучей, загораживающей пространство вокруг, Захар навис над ней, расставив руки по обе стороны от её бедер. Он стоял вплотную к ней, и она голыми ляжками чувствовала ткань его брюк. Терпкий аромат парфюма, смешанного с ранее принятым алкоголем, взял её в ловушку, в кокон.

- Слушай меня сюда, девочка, - вибрирующим голосом, в котором отчетливо проступали предупреждающие нотки, начал говорить Волгарский, практически не размыкая губ, и тем самым ещё больше вводя Лану в ступор. – Дважды я повторять не буду. Если ещё раз позволишь себе выкинуть нечто подобное или послать меня на хер, я церемониться не буду. И вопрос обычный, мать твою, вопрос перерастет в моей голове в план действий. Я достаточно ясно выразился?

Лана даже не собиралась отвечать на его выпад. Не могла. Она смотрела на приблизившееся лицо Волгарского, и в её теле начала зарождаться дрожь. Она, словно в замедленном кадре, видела, как он поднимает руку и берет двумя пальцами её за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

Ответа ему не требовалось. Он сказал то, что счел нужным, а остальное…

Черт побери, зачем всё остальное?

Этот пылающий взгляд, эта ритмично поднимающаяся и опускающаяся грудь, эти широченные плечи и обжигающее дыхание.

Она, сидящая на столе с разведенными – черт возьми! – ногами.

Со стороны они выглядели, как любовники, которые поругались, и дело приняло серьезный поворот. Их разделяла одна тонкая грань до примирения… прямо на кухонном столе.

Лана, знакомясь с Волгарским, ранее изучая о нем информацию и просматривая его фотографии в интернете, даже не думала о нем, как о мужчине в  сексуальном плане. Он для неё был человеком, у которого находится её ребенок. Всё.

Но сейчас…

Сейчас она увидела другое. Самца. Опасного и чертовски злого.

Который запросто, наплевав на моральные устои, усадил её на кухонный стол и раздвинул бедра.

Последний факт был настолько вопиющим для Русланы, что переворачивал её устоявшийся за год уклад жизни с ног на голову.

От Волгарского исходили всё те же подавляющие волны. Их нельзя было не чувствовать кожей. Они проникали через неё, растворяясь внутри.

Наверное, что-то отразилось на лице девушки, потому что Захар грязно выругался и резко сделал два шага назад. Те места на подбородке, за которые он держал её, горели огнем. Нет, он не сделал ей больно, такое было восприятие.

- Спасибо за чай, Руслана. Можешь меня не провожать.

Он развернулся и направился к выходу.

Лана продолжила сидеть на столе до тех пор, пока с легким звуком не захлопнулась дверь.

И лишь тогда выдохнула.

Ей показалось или она определенно увидела, как ширинка Волгарского увеличилась в размерах?

Господи…

Лана провела рукой по лицу, прогоняя наваждение и неуклюже слезая со стола.

Отходняк накрыл приличный. Она посмотрела на стол, где рассыпался сахар. Чудом устояли две нетронутые кружки.