Единственный

И тем не менее неожиданная перемена в планах выбила у нее почву из-под ног.

— А… почему же здесь? Я думала, мы сразу поедем к тебе.

— Здесь нам будет спокойнее.

— Но у меня нет даже одежды…

Он шагнул к ней и положил ладонь на затылок Лорел. Сильные пальцы коротко приласкали ее.

— Никакая одежда тебе не понадобится. Мы молодожены, ты не забыла?

— Коннор!..

Она приставила ладонь к его груди, чтобы удержать его на расстоянии, чтобы не позволить ему перейти к любовному акту прямо в лифте.

Но стоило ей коснуться Коннора, почувствовать сквозь тонкую белую рубашку тепло его тела, как из ее головы вылетели все слова. Она провела языком по сухим губам, и от Коннора не укрылась откровенная сексуальность этого движения. Он следил за Лорел взглядом голодного тигра.

— Ты скучала без меня? — Коннор обвил одной рукой ее тонкую талию и притянул к себе, притянул так близко, что у нее не могло остаться сомнений в силе его желания. — Я очень скучал, — прошептал он и прижался щекой к ее щеке. — Эта неделя показалась мне вечностью, так я стремился тебя увидеть. Я выбивался из сил, чтобы успеть вернуться к тебе.

Как ни сопротивлялась Лорел, но эти слова подействовали на нее, растопили ее сердце и заставили расслабиться в его крепких объятиях.

— Я уже начинала думать, что ты решил бросить меня, — призналась она.

Он рассмеялся, и этот глубокий, горловой смех успокоил ее.

— Это хорошо. Я рад, что зародил в тебе страх.

Может, от этого ты станешь больше меня ценить. На нынешнюю ночь у меня есть некоторые планы.

Лорел отчаянно старалась не дать ему догадаться, что все ее чувства вдруг вспыхнули от желания. Две недели она отгоняла от себя мысли о том, что ей предстоит вновь заниматься любовью с Коннором. Но вот настала их брачная ночь, пришла неизбежная минута.

Коннор уже вставлял ключ в замок. Он распахнул дверь, и Лорел хотела войти, но он опустил тяжелую руку на ее плечо.

— Не торопись, дорогая. Тебе разве не известно, что новобрачному полагается перенести молодую супругу через порог на руках?

— Не надо строить из себя дурака.

Лорел не хотела осквернять ритуалы, которые в других обстоятельствах символизируют настоящую любовь. Ей было невыносимо делать вид, что между ними будто бы существуют некие романтические чувства.

— Я настаиваю, — ласково, но твердо заявил Коннор.

Лорел не успела ничего сказать, как уже оказалась в могучих объятиях Коннора. Теперь ей оставалось только подчиниться. Только бы не выказать никакого отклика на его вожделеющую, довольную улыбку!

— Вот они, комнаты, в которых мы проведем наше свадебное путешествие.

Он пронес Лорел по всему номеру. Прежде всего они оказались в просторной гостиной, где перед камином, отделанным белым мрамором, расположились обтянутые атласом козетки и кресла в викторианском стиле. Матовые мраморные полы были покрыты толстыми восточными коврами с цветочным орнаментом. За этой комнатой и столовой помещалась большая спальня, в которой царствовала огромная высокая кровать.

Повсюду, куда ни падал взгляд, интерьер дополняли великолепные букеты и молочно-белые подсвечники. Единственным источником света в комнатах были зажженные свечи.

Эти пышно обставленные комнаты как нельзя лучше подходили для того, чтобы двое любящих праздновали в них свое единение, растворяясь друг в друге. Возле высокой стеклянной двери, выходившей на балкон, стоял сверкающий хрустальный столик, на котором был накрыт ужин на двоих.

Лорел нисколько не сомневалась в том, что ужин сейчас меньше всего занимает мысли Коннора.

— Ну, что ты об этом думаешь? — осторожно спросил он, заглядывая ей в глаза.

А что она могла думать? Любая женщина на ее месте была бы растрогана, видя, на какие расходы и ухищрения пошел ее молодой муж, чтобы должным образом обставить первую брачную ночь. Но Лорел знала, что для Коннора все это — не более чем декорация, а они оба — не более чем актеры, исполняющие свои роли.

Лорел быстро отвернулась. Ее вдруг охватило явственное ощущение его близости.

— Я думаю, что ты мог бы меня опустить, произнесла она вслух.

Когда ноги Лорел коснулись пола, Коннор опять крепко обнял ее, и его руки сжались на ее спине. Она положила ладони ему на грудь и, подняв голову, увидела лицо Коннора, серьезное и напряженное как никогда.

— Мне необходимо тебя поцеловать. Поцеловать по-настоящему, — тихо проговорил он.

Этот негромкий хрипловатый голос заставил ее вытянуться в струну, и, еще прежде, чем их губы соединились, Лорел почувствовала, как внутри у нее что-то вскипает. Долгими часами, лежа в постели, она раздумывала о том, как ей надлежит себя вести, что говорить и что делать. А теперь, когда пришла пора, у нее не осталось мыслей. И слов.