Единственный и неповторимый

Взял кинжал и начал простукивать стены, не надеясь, впрочем, на положительный результат. Стены на все мои потуги ответили презрительным молчанием. Тогда я упал на колени и начал вопрошать пол. И наконец в углу услышал глухой звук. В стык между досок вогнал лезвие, чуть поднажал, доска с легким треском отошла. Под ней скрывался аккуратный тайник, почти доверху набитый всякой всячиной. Какие-то дешевые на вид женские украшения, сверкающие безделушки, кинжал с золоченой, украшенной камнями рукоятью. Типичное гнездо сороки-воровки.

– Ну вот, что и требовалось доказать. – С чувством превосходства я повернулся к Гордиону. – Твой солдат обычный клептоман, то бишь воришка мелкий. Выгребай все, а я выйду пока. Тут вдвоем тесно.

Гордион занял мое место, вытаскивая цацки из тайника, а я вышел в основную часть казармы. Вдоль стен ровными рядами стояли двухъярусные кровати, что сразу же напомнило мне годы моей службы. Казалось бы, такие разные миры, а казармы почти близнецы! Воистину прав Юджин, люди везде одинаковы.

Мимо меня аккуратно, бочком, дабы не задеть, попытался проскользнуть на выход молодой парень. Приглядевшись, я узнал того самого хлопца, который участвовал в нашей клоунаде с кражей у Юджина шкатулки. Выглядел он, прямо сказать, неважно. Под глазом чернел шикарный фингал, губа была рассечена. Да и бок у него явно болел. Это еще что за дела? В тюрьме, когда мы осматривали задержанных, таких отметин у него не было! Значит, потом уже получил. Но ведь Гордион обещал мне, что парня не тронут! Я схватил его за рукав, дождался, когда тот поднимет на меня глаза, вернее, один глаз, второй из-за синяка не было видно, и сиплым от злости голосом спросил, кивая на «украшения»:

– Кто?

Парень тоскливо скосил взор в сторону, на койки, где лежали и о чем-то трепались полтора десятка солдат.

– Как тебя зовут?

– Карл, – из-за разбитой губы невнятно ответил парень.

Таща за собой Карла, я подошел к заинтересовавшей меня группе.

– Эй вы! Кто парня избил? – гаркнул я.

Ответом мне было всеобщее молчание.

– Я неясно спросил?

Опять не дождавшись ответа, я продолжил:

– Мне сказали, что здесь воины живут, но я, видимо, ошибся, здесь только трусливые бабы! Надо над входом табличку повесить «Общежитие трусливых баб»!

Такого бойцы стерпеть не смогли. Соскочили с кроватей и, гневно крича, начали наступать на меня с целью покарать за обидные слова по морде. Численный перевес был не в мою пользу, но я в таких ситуациях уже бывал. Нельзя позволить захватить инициативу. Чтобы не допустить этого, а также для лучшего маневра я двинулся навстречу. Внимательно огляделся, знакомых физиономий не было, хотя я более или менее только с Макиром знаком. Возраст от двадцати до тридцати лет, кладовых интеллекта не обнаружено.

– Че ты сказал? – дернулся ко мне один, бородатый и наглый, чуть старше Карла. Моей руки с перстнем на пальце он не видел. Еще двое пристроились за ним. Остальные чуть в стороне. Вот и встречающая группа.

– Ты не только трусливый, но и глухой? – Я намеренно раздувал ситуацию. – Шут с тобой, повторю: кто парня избил?

– Я! И че дальше?

– За что ты его так?

– Знамо за что! Ворюга! Крыса он, понимаешь? У ученика хозяина вещи спер!

– Так его же отпустили и сказали, что он невиновен!

– Ха! Да его отпустили, потому что папашка евонный с нашим капитаном приятели старые! На него какое-то страшилище жуткое указало, против такой страсти кто рыпнется? А как страшилище-то исчезло, так и Карла выпустили. А у нас тут тоже вещи пропадали! Дней пять назад у меня пряжка позолоченная пропала, а этот тип рядом крутился! И не сознается, гад, куды девал! – захлебывался слюной солдат.

– Вот ты урод, словам капитана не веришь! – плюнул я ему под ноги. – Парень сознательно на это пошел, по просьбе самого господина Кана! Своим добрым именем не побоялся рискнуть! А ты и твои подпевалы настоящего вора рядом с собой не замечали! Не солдаты, а дерьмо на палочке!!!

Последнее сравнение переполнило чашу терпения, и мой собеседник кинулся на меня с кулаками. Я хоть и был накачан вином почти до бровей, но в таких ситуациях я трезвею мгновенно, правда, ненадолго. Шаг вперед, еще один плевок, только на этот раз в глаз противнику, отчего тот на долю секунды опешил, и действую привычно: левой по печени, мальчику больно, аж ртом воздух хватает, правой по челюсти снизу, дабы ликвидировать сквозняк в черепе. Все, противник как сноп валится на пол. Обступившие нас солдаты галдят, но в драку не лезут. Только парочка его дружков летит мстить, но хрен им! Первого отправил в угол классическим броском через бедро, второму, блокировав руку, от души врезал по брюху, потом схватил за волосы и приложил мордой об колено.

– Нож! – слышу я чей-то возмущенный вопль.