Единственный (ЛП)

Парень оттолкнулся от прилавка, как будто ему стоило больших усилий пройти несколько футов до кассы.

— Ладно, два билета и прокат коньков. С вас $ 12.51.

Джон вытащил бумажник, протянул парню двадцатку и посмотрел на меня.

— Какого размера коньки тебе нужны, Рыжая?

***

Джон скользил по льду, как будто это было так же естественно для него, как ходить. Я же, напротив, спотыкалась и металась, как ребенок, который учится ходить.

— Ну же, Рыжая. Не заставляй себя, просто позволь своему телу сказать тебе, куда двигаться. — Донесся до меня успокаивающий голос Джона. Одной рукой он поддерживал меня за талию, а другой пытался удержать мои трясущиеся руки.

Я не могла доверять тому, что скажет мне мое тело. В последнее время мое тело только и делало, что подводило меня.

— Я пытаюсь.

Мой палец опустился вперед, и я споткнулась, падая вперед, но тут руки Джона подхватили меня. Он развернулся лицом ко мне и потянул меня вверх. Он обнял меня одной рукой за талию, а другой положил мне на подбородок, приподняв его так, что я была вынуждена встретиться с ним взглядом.

— Это проблема, Рыжая. Ты слишком стараешься. Тебе нужно просто отпустить. Ты когда-нибудь расслабляешься?

— Что? — Я изо всех сил старалась удержаться на ногах, чувствуя, как коньки подо мной проваливаются. Но Джон крепче сжал мою талию, и я заставила себя встать на тонкие лезвия.

— Ты всегда кажешься слишком собранной, словно просчитываешь каждое свое движение. Когда я впервые увидел тебя, ты меня заинтриговала. И дело не только в том, что в костюме Гермионы ты смотрелась невероятно сексуально, но и в том, что ты была бы еще красивее, если бы я смог заставить тебя отпустить меня. Я хотел быть тем, кто сделает это с тобой. Я и только я. — Он убрал руку с моего подбородка и убрал упавший локон за ухо. — Та ночь, когда ты узнала о раке, была самой настоящей из всех, что я когда-либо видел. Ты отпустила себя. Ты впустила меня, и я увидел ту часть тебя, которая не была так взвинчена. Конечно, это был не приятный опыт, но я был рад, что ты открылась.

— Я не завелась, — запротестовала я. Хотя, я не была так уверена в этом, даже когда говорила это. Он был отчасти прав. Было что-то такое, что мне нравилось делать. Я не хотела сюрпризов. Я практически планировала всю свою жизнь и привыкла к бытовухе. Именно так мне и нравилось. Потом в мою жизнь вошли Джон и рак, и все мои планы вылетели в окно.

— Это не так уж плохо. Твоя прилежная сторона довольно сексуальна. — Он наклонился ближе, его губы коснулись моего уха. — Но не было ничего горячее, чем смотреть, как ты кончаешь на танцполе для меня.

Все мое тело вспыхнуло от его слов.

— Это было другое.

— Как ты думаешь, почему меня так тянуло к тебе? Я хотел узнать девушку за костюмом Гермионы, и когда ты отпускаешь ее, становится невероятно жарко. Так что отпусти, Рыжая. — Он прикусил мочку моего уха, а затем его губы спустились к моей шее, его зубы прикусили мягкую кожу.

Низкий стон собрался у меня в животе и вырвался изо рта. Я попыталась сдержаться, но ощущения его теплых губ было достаточно, чтобы превратить меня в лужицу желе.

Его губы снова прижались к моему уху.

— Как бы мне ни хотелось остаться здесь, я думаю, что нам нужно попробовать покататься. — Он оттолкнулся, схватил меня за обе руки и потянул за собой, скользя по катку.

— Ты сейчас серьезно? — Я вытянула ноги вперед, пытаясь сдвинуть их, не упав, когда он двигался, как будто это было не так уж и важно.

— Ну же, отпусти меня. — Его глаза умоляли меня, когда он тащил меня по кругу вокруг маленького катка.

Две другие девушки даже не обращали на нас внимания, а парень у стойки с закусками ни разу не поднял глаз от телефона, но я все еще боялась упасть. Не то чтобы я боялась пораниться на льду или даже опозориться перед Джоном. Это было что-то другое. Что-то почти первобытное, что не позволяло мне.

Затем Джон отпустил мои руки, но все еще оставался всего в футе от меня, медленно пятясь назад.

— Зачем ты это сделал? — Я держала руки перед собой, мои ноги все еще двигались вперед, но неуклюже, как будто я могла поскользнуться в любой момент.

— Держи меня за руки! — Я потянулась вперед, но он откатился назад, едва оказавшись вне досягаемости.

— Джон! — завизжала я.

Он улыбнулся, едва показав зубы.

— Ну же, Рыжая. Ты можешь либо продолжать кататься на коньках, либо упасть. Ты никогда не узнаешь, что произойдет, если не попытаешься.

— Это не смешно! — Я споткнулась, пытаясь дотянуться до его рук, но каждый раз, когда я приближалась, он был быстрее и убирался с дороги.

— Что же это будет, Рыжая? Продолжишь катиться или упадешь? — Он поднял бровь.

— Я не знаю, что за психологические штучки ты затеял, но это не смешно! — Я рванулась вперед, надеясь упасть в его объятия, но он двигался слишком быстро. Мои ноги подкосились первыми, скользя по льду, как масло по сковороде. Мои ноги взлетели в воздух, и я двигалась слишком быстро, чтобы даже моргнуть или пошевелить руками, чтобы смягчить удар. Вместо этого я упала грудью и лицом на лед.