Единственный (ЛП)

Я взяла одну из книг, лежавших на столе.

— Мама встречается с риэлтором или сама им становится?

Вэл подняла бровь.

— Разве она тебе не сказала? Она так долго готовилась, чтобы сдать экзамен.

Я отрицательно покачала головой. Я была так погружена в свой собственный мир, что упустила то, что делала моя мама.

— Нет. Наверное, я многое упустила.

Я отложила книгу, и Валери схватила меня за руку.

— Эй. У тебя было много дел. Нет никаких причин думать, что ты сделала что-то не так.

Слезы застилали мне глаза, когда я посмотрела на Валери.

— Как долго я была эгоисткой?

— Дорогая, ты не эгоистка.

Я покачала головой, слезы застилали мне глаза.

— Нет, я такая. Может быть, в этом году я и прошла через какое-то дерьмо, но это не означало, что я должна была похоронить себя в собственной жалости. Когда мама переживала все это с папой, я должна была быть рядом с ней, а не просто убегать в школу и заниматься работой. Мне следовало звонить тебе чаще, когда ты только переехала в Чикаго. Мне следовало слушать Джона, а не просто думать о том, чего я от него хочу.

— О, сестренка, иногда нормально — быть эгоисткой. У тебя был тяжелый год. — Она притянула меня к себе, и я позволила ей это.

— Я знаю. Но обещаю, что все будет лучше. Вам это нужно.

Валери погладила меня по спине.

— Я ничего от тебя не жду, сестренка. Я просто хочу, чтобы ты была собой, и думаю, что это все, что нужно. Освободи себя от всех этих мыслей, что все должно быть определенным образом, и отпусти. Наслаждайся моментом.

Отпустить. Это то, что Джон говорил мне снова и снова. Может, если бы я отпустила, то заметила бы, что происходит вокруг. Наконец пришло время отпустить свою неуверенность и двигаться дальше. Будь прокляты рак и мальчики.

Глава 26

Потребовались усилия, но я, наконец, научилась отпускать и забывать весь багаж, который тяготил меня. Я могла смеяться вместе с мамой и сестрой за ужином. Я смогла забыть о выпускных экзаменах и всех стрессах в колледже. Было приятно просто посидеть, расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

Мама говорила со мной о получении лицензии на недвижимость. Она сказала, что, хотя все застрахованное приносило свои положительные результаты, пришло время перемен. Рынок жилья, возможно, рухнул, но со всеми своими знакомствами на работе она думала, что у нее будет хорошее начало. У нее были такие качества, которые я знала, помогут ей справиться. Даже если у нее не получится, даже если бы она потерпела неудачу, я была бы рядом с ней, когда она нуждалась в ком-то. Так же, как она и Валери были со мной, когда я нуждалась в них.

Но, конечно, был белый слон, к которому никто не обращался. Джон. Я подумала, что Валери, должно быть, дала маме знать, что мы поссорились, потому что она не спросила о нем за ужином в тот вечер или до конца выходных, когда не работала. Я также не получила ни одного сообщения или телефонного звонка от Джона. Я подумала, что он, возможно, был занят со своей семьей, но потом я увидела его фотографии на Facebook, которые опубликовывали другие люди. Меня чуть не стошнило. Если у него было время на друзей, то у него было время написать мне.

Может быть, это была не просто пьяная ночь. Может быть, я сказала что-то, чего не должна была говорить. Я обдумывала, что же мне делать, и только в ночь перед сочельником набралась смелости позвонить ему. Звонок сразу перешел на голосовую почту, и я боялась оставить сообщение, поэтому просто повесила трубку.

Может быть, было уже поздно, и он спал. Или был с одной из девушек, которые отмечали его на фотографиях. Была одна особенная девушка, которая всегда широко улыбалась, когда фотографировалась с ним. Я думала о ее глупом, улыбающемся лице, когда лежала на своем футоне, уставившись в потолок. Мне нужно было сложить футон и поставить его в положение кровати, а не просто дать волю своему воображению. Я встала, чтобы развернуть кровать, и тут почувствовала, как завибрировал телефон.

Этого не может быть.

Когда я вытащила телефон, то увидела фотографию нас с Джоном с урока истории. Я сказала ему, что мы не должны фотографироваться во время занятий, но он настоял. И это был день, когда он выглядел особенно жарко с намеком на щетину на подбородке и его волосы были в геле и колючими.

Он звал меня обратно. Он нарушил молчание. Мои пальцы так сильно дрожали, что я почти не отвечала.

— Алло?

— Эй, — выдохнул он.

Я ожидала услышать громкий фоновый шум, как будто он был в клубе или что-то в этом роде, но там была только тишина. Он не выходил. С ним не было другой девушки. Обнадеживает.

— Прости, ты был занят?

— Нет. Сегодня у меня была тяжелая работа, и я только вышел из душа. Готовлюсь ко сну.

— О, прости, что побеспокоила. Я… Я… Я могу отпустить тебя.

— Подожди. Все нормально. Нам надо поговорить. Я собирался позвонить, но каждый раз, когда я набираюсь смелости, я просто… Не знаю…

Я ничего не ответила. Мы сидели в тишине, казалось, целую вечность, прежде чем он снова заговорил.

— Ты мне тоже не звонила и не писала, — выпалил он.