Единственный мой, или Не умею жить без тебя

Я замерла на месте. На цыпочках пошла к соседнему помещению, но тут передо мной выросла уже знакомая фигура. Фараон!

– Далеко собралась? – усмехнулся он. – Может, все-таки притормозишь?

Я делаю невольно шаг назад. Половицы подо мной скрипят.

Фараон протягивает ко мне руки.

– У тебя мягкая шейка! – снова усмехается он.

Господи, где же Кирилл? Я хочу крикнуть, но меня упреждают:

– Только пикни!

Я понимаю, что с этим человеком лучше не шутить!

– Я ничего не знаю, – быстро говорю я.

– А мне от тебя уже ничего и не надо, – негромко говорит Фараон.

– Что вы собираетесь делать? – тихо говорю я пересохшими губами.

– Не догадываешься? Ты не захотела остановиться. А тебя ведь предупреждали… – мне кажется, что эти слова он говорит почти с сожалением.

– Я должна узнать, где мой муж, – упрямо говорю я.

– Ты ничего и никому не должна… уже… – он выговаривает слова с наслаждением, ему нравится играть со мной в кошки-мышки.

Где Кирилл? Только бы он успел!

– Тебе уже никто не поможет, – он подходит ко мне совсем близко, и я вижу его безумные глаза, – никто, – шепчет он мне на ухо.

Он кладет руку мне на горло. «Он сумасшедший, – мелькает у меня в голове. – Настоящий сумасшедший».

– Можешь выбирать: пристрелить тебя или задушить. Видишь, какой я добрый.

Сумасшедший садист! Я делаю глубокий вдох и изо всех сил бью ему ногой в пах. Он скрючивается, и я делаю рывок в сторону, но тут же меня хватают за волосы, и я ору от боли.

Меня швыряют на пол, и вдруг я вижу свой пистолет, он застрял между каким-то тюком и старым рассохшимся стулом. Я вижу боковым зрением, как Фараон отступил назад. «Наверное, сейчас он вынет пистолет и пристрелит меня», – мелькает в мозгу. Я приподнимаюсь и вскрикиваю, показывая пальцем вправо. И мой отвлекающий маневр действует: он поворачивает голову вправо, а я молниеносно вытаскиваю застрявший пистолет и навожу на него. Я делаю все, как учил меня мой отец.

– Отойди! – кричу я. – Живо!

Он смотрит на меня с удивлением, наверное, не ожидал ничего подобного. На его лице – легкая растерянность. Но он тут же собирается и делает шаг ко мне.

– Не подходи! – кричу я. – Не подходи!

Но он делает резкое движение, и я стреляю.

Звук оглушил меня, и пистолет почти сразу выпал из моих рук. Со странным звуком, похожим на бульканье, Фараон, открыв рот, падает. На его лице все то же удивленное выражение, как будто я его здорово шокировала.

Крик застревает во мне. Я поднимаю с пола пистолет, трясущимися руками сую его в сумку и бегу к выходу.

Я выскакиваю во двор и верчу головой в разные стороны: я ищу глазами Кирилла. Потом иду по улице, поднимаю глаза, и мой взгляд упирается в номер дома и название улицы. И я понимаю, что пришла. В этом доме живет Власенко.

Я помню номер квартиры и без страха набираю цифры на домофоне. Я вдруг понимаю, что уже успокоилась и все мои движения стали размеренными. Я пришла к цели, и теперь мне осталось сделать последний шаг и получить ответы на мучившие меня вопросы.

Мужской голос в домофоне спокойно-вежлив. Я называю себя, и мне открывают дверь. Как будто меня ждали.

Я поднимаюсь на лифте на четвертый этаж и иду по красивому холлу. Дом старый, но недавно отреставрированный и отремонтированный.

Я подхожу к нужной мне двери и слышу крик:

– Входите! Открыто.

Как во сне я прохожу длинным, как мне кажется, нескончаемым коридором и попадаю в комнату, залитую светом.

– Ну, вот мы и свиделись, – раздался мягкий голос.

Я стояла так, что меня слепил свет, и лица человека я не видела. Невольно я сделала шаг вперед.

Передо мной в кресле сидел мужчина лет шестидесяти. В темном костюме и в галстуке, как будто он собрался на работу.

– Не думал, что ты доберешься сюда, – продолжал он. – Значит, судьба. А с судьбой не поспоришь…

Он замолчал.

– Вы… Власенко Николай…

– Николаевич, – кивнул он. – Он самый… Долгий же ты путь проделала, чтобы попасть сюда.

Он смотрел на меня с любопытством. С каким, наверное, ботаник смотрит на пойманную им диковинную бабочку.

– Ты, наверное, хочешь знать, как и что…

Я кивнула.

– Это дело началось, когда мы втроем рыбачили. Я, отец твоего мужа и Степаныч. Мы и сошлись на почве охоты и рыбалки. Вот тогда мы и увидели этот самолет, но никакого значения этому не придали. Но твой муж решил проникнуть внутрь самолета. Степаныч, наивная душа, когда в очередной раз мы с ним поехали рыбачить, правда, это случалось все реже и реже, сказал мне об этом. Вот я и занервничал. Я вдруг понял, что могу упустить свой шанс. Что там наверняка есть что-то ценное. Теперь я даже корил себя за то, что раньше не предпринял никаких шагов. Но прямо афишировать свои действия я не мог. Я решил пойти в обход. И с этой целью позвал некоего Рамила, который давно был у меня на крючке.

Я вздрогнула: вот почему Рамил крутился вокруг самолета. Его навел на это Власенко!

Словно прочитав мои мысли, Власенко кивнул:

– Да. Рамил был моим человеком. Он стал следить за вами. Потом… – он вздохнул и слегка ударил ребром ладони по столу. – Потом вы взорвали самолет и получили добычу.