Единственный ответ (ЛП)

— Да, простите, не очень хорошо себя чувствую. Может, это грипп, который ходит вокруг или еще что-то в этом роде. — Она затихла на последних словах, а затем быстро отошла от стола и практически побежала к туалету.

— Надеюсь, она в порядке, — сказала мама, глядя на мелькание красных волос Моники, пока та не исчезла за углом.

— С ней все будет в порядке. Ей было плохо на работе, но она не хотела пропустить ужин, — сказал я, пытаясь держать свой голос нейтральным. Мой телефон завибрировал в кармане, и я медленно достал его.

Моника: «Прости, я почувствовала парфюм твоей мамы. Просто пытаюсь собрать себя в кучу».

— Что-то должно быть ужасно важным, раз ты нарушаешь мое принципиальное правило об использовании телефонов за ужином, — сказал отец.

— Прости, — извинился я, — просто в офисе возник вопрос о кампании в инстаграм.

— Социальные сети сейчас управляют миром, не так ли? — задал вопрос отец, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, это так. К счастью, у тебя есть лучшая команда социальных сетей.

Отец улыбнулся, но это была вынужденная улыбка, как будто он пытался выяснить какой трюк я пытаюсь провернуть. Я не был пьяницей. Никогда. На мой двадцать первый день рождения я пошел гулять со своим братом по братству Джоном, а закончилось это тем, что я выпил только один напиток, и ему пришлось тащить меня домой. Но сегодня? Сегодня я хотел выпить целую бутылку чего угодно, лишь бы сбежать от реальности.

Моника вернулась к столу как раз тогда, когда официантка принесла нам меню. Я посмотрел его, но уже знал, что хотел заказать мясо, поэтому не было причины смотреть дальше. К тому времени, когда официантка вернулась, казалось, что все уже определились и я немного успокоился. Пока не пришло время делать заказ Монике.

— Я буду гребешки, — сказала она, передавая официантке меню.

— Ты уверена? — спросил я, приподняв бровь и пытаясь не быть слишком очевидным. Я читал кое-что о том, что беременные должны были есть, и думал, что морепродукты под большим запретом.

— Вы даже еще не женаты, а ты уже говоришь Монике, что есть? Я думаю, ей это не понравится, — засмеялся отец.

— Да. Это то, что сейчас хорошо звучит для меня в связи с моей болезнью, вы понимаете, — сказала она сквозь зубы.

— Да, но с твоей болезнью, ты, вероятно, не захочешь есть морепродукты, — сказал я, надеясь, что она поймет намек.

Моника моргнула один раз, затем второй, сузила глаза.

— Хорошо. Как насчет мяса средней прожарки?

— Или хорошей. Знаешь, лучше ничего слишком розового.

— Если захочу, то буду розовое. — Ее лицо стало хмурым. — Или ты предпочитаешь голубое?

— Я дам вам еще пару минут, мадам, — сказала официантка, нервничая и уходя прочь.

— Трей, что с тобой случилось? Официантка скорее всего вернулась на кухню, чтобы написать в твиттере или фэйсбуке всем своим друзьям о все контролирующем губернаторском сыне, — тихо прошипел отец, наклонившись над столом.

Я покачал головой, посмотрел вниз на свои колени и сделал глубокий вдох через нос. Я всегда знал, что сказать в сложных ситуациях, но в этот раз был в тупике. Я словно забыл все слова.

Моника сказала. Ее слова были чуть громче шепота.

— Я беременна.

— Что?

Я поднял глаза и увидел, как расширяются глаза мамы и отца, а затем вернул свое внимание на Монику и взял ее за руку.

— Мон, ты не обязана делать это прямо сейчас.

Одна слеза скатилась по ее щеке, и она вытерла ее свободной рукой.

— Обязана. Мы должны. Нельзя скрывать это или пытаться вести светскую беседу. — Она обратила свое внимание на маму с папой. — Я беременна. Мне очень жаль.

Казалось, мы сидели в тишине целую вечность. Воздух был плотным как никогда, словно его можно было резать ножом. Отец словно полностью забыл все слова. Мама заговорила первая:

— Ну, это определенно сюрприз.

Я посмотрел на нее. Ждал, что еще она собиралась сказать. Ждал, что кто-нибудь загрузит нас мудрыми словами, потому что я совру, если не скажу, что был в абсолютном ужасе от их реакции.

— Ты ходила к доктору? — Мама посмотрела прямо на Монику. Они никогда не говорили много. Я бы не сказал, что они не ладят, но они были двумя разными людьми только с одним общим — мной.

Моника медленно покачала головой.

— Нет. Нет еще. Я только сегодня узнала.

Мама кивнула.

— Я позвоню своему доктору и позову его домой завтра. Мы можем там все организовать, затем вы и я можем сесть и поговорить о свадьбе осенью.

— Свадьбе осенью? — спросил я.

Мама посмотрела на меня, медленно моргая, как будто я задал самый тупой вопрос в мире.

— Я не думаю, что было бы разумно, если бы незамужняя пара родила ребенка на инаугурации. — Она приподняла бровь. — Вы же до сих пор хотите пожениться? Нет смысла откладывать ее, если вы влюблены и готовы.