Единственный принцип - 2 (СИ)

Только один раз старик позволил себе заступить за эту черту. В тот вечер все располагало к откровенности: днем была провернута крупная сделка, вечером пошел заунывный осенний дождь, зудели больные суставы, а напротив сидели два важных морских офицера с военного галанийского корабля, один из которых к тому же позволил себе нелицеприятно высказаться о Вильштоке.

— Надеюсь, вы слышали о самом известном полководце короля Фердинанда графе Вильштоке? — задал привычный вопрос старик.

— А как же, — ухмыляясь, ответил галаниец. — Не каждый полководец погибает от рук наемного убийцы, посланного собственным королем.

— Вранье все это, — возразил ему старик, сильно разволновавшись и не зная, куда пристроить свои длинные руки. — Я участвовал в последнем сражении Генриха и знаю, как он погиб. В тот день мы, кстати, славно потрепали ваших соотечественников, не в обиду будь сказано.

Офицеры недовольно покосились в его сторону, но не рискнули ответить чем–нибудь дерзким и грубым. К тому же сам старик попытался смягчить сложившуюся ситуацию.

— Галанийцы всегда были отменными вояками. Я то уж знаю, о чем говорю. Но тот день принадлежал Генриху, поэтому у них не было шансов. Наверное, его судьба уже была предрешена, и Бог решил подарить ему смерть, достойную столь великого воина. Бог позволил ему уйти непобежденным.

— Да? А как же тогда сражение в Поморье? Или вы осмелитесь утверждать, что в нем победила армия Вильштока, а не наоборот? — попытался подловить его галаниец.

Старика подобное замечание ничуть не смутило. Наоборот, он как–то загадочно улыбнулся, а его руки наконец–то нашли себе применение, поднося к его губам кружку. Несколько смачных глотков, и старик продолжил беседу.

— Я не собираюсь утверждать, что в том сражении победила армия Вильштока, но никогда не соглашусь и с тем, что в нем Вильшток потерпел поражение.

— Это как? — высказал общее недоумение один из примкнувших слушателей.

— Еще перед битвой в нашем лагере бродили слухи, что все, о чем просил нашего командующего король Фердинанд, это не допустить армию Альфреда в его владения. Вот Генрих и выполнил его просьбу. А почему он не стал делать для своего сюзерена большего, я не знаю. Разное говорили, но в основном всякий бред. Одно могу сказать точно, — после Поморья Вильшток не собирался воевать. Он направлялся домой.

— Угу, а оказался почему–то аж в Билене, — снова ожили галанийцы.

— Я же говорю, — темная история. Думаю, что без женщины никак не обошлось. В таких делах это первейшая причина.

Замечания галанийских моряков стали раздражать завсегдатаев кабака, и в отместку они преднамеренно потребовали перейти к рассказу о биленском сражении, что старик с удовольствием и сделал.