Единственный шанс

– Вытаскивай! Осторожней! – раздался тот же голос. Тарас узнал наконец Ганса Майера.

Смысл распоряжения не сразу дошел до сознания. А когда он понял, то ужаснулся: достают, нашли! А наши ничего не знают! Как предупредить? Если крикнуть, вряд ли услышат.

– А вдруг нам ничего не дадут за эту кучу дерьма? – спросил кто-то.

– Не сомневайся, – ответил Майер, – мой безвременно погибший брат знал, что прятать. Эти бумаги дороже золота.

– Плевал я на твои бумаги…

– Молчать! – взревел Майер, но тут же спохватился, что зависим от своих помощников. – Сейчас я посвечу и покажу вам любой документ… На каждом стоит гриф «Секрет особой государственной важности». Это доллары, доллары! Много денег. Хватит на всех и на всю жизнь…

Так вот, оказывается, в чем дело! Архив гестапо, сектор «С». Те самые документы, о которых говорил Курт Вильде. Русский агентурный отдел. Десятки, сотни шпионов. Непойманные, они расползутся по нашей земле и будут вредить, взрывать, убивать. И снова не будет покоя нашей многострадальной стране!

Тарас в бессилии сжал кулаки. Был бы сейчас с ним его «вальтер», он бы выстрелом подал знак. А что, если бросить камень? В кого-нибудь из бандитов, чтоб завизжал… Или в окно, чтоб посыпалось стекло… Только бы не промахнуться!

Пошарив по земле, Тарас нащупал увесистый булыжник. Встал в полный рост… Зазвенело разбитое стекло, и звонкий мальчишеский голос крикнул по-русски:

– Стой! Руки вверх!

На миг у стены все замерло. Потом кто-то взвизгнул, отпрыгнул в темноту. Послышалась брань, топот убегающих. Резко ударил выстрел, второй, третий. Что-то сильно толкнуло Тараса в грудь. Боли не было, стало только жарко. Со стороны ворот раздались отрывистые команды.

«Теперь не уйдут», – подумал Тарас.

Страшная слабость охватила его. Захотелось прилечь, закрыть глаза и уснуть. Тарас успел еще увидеть, как вспыхнули огоньки, их лучики скрестились в нескольких местах. И почти тотчас пришла боль, жгучая, нестерпимая. Простучала короткая автоматная очередь, и все стихло.

Тарас почувствовал, как его бережно подхватили на руки, и Саня, родной дядя Саня сдавленным голосом прошептал:

– Как же это ты, сынок?..

Последнее, что отразилось в сознании, было небо, усыпанное крохотными звездочками. Они казались такими игрушечными, что их хотелось потрогать рукой.