Единственный (СИ)

— Я пиздец как соскучился. Че мне сделать? Не знаю, как с тобой… что с тобой делать… люблю тебя…

Рафа складывает бутылки в ведро. Гремит чертовым стеклом. Я наблюдаю за тем, как его друг закрывает глаза и кривовато улыбается, а к моему горлу подкатывает ком. Я чувствую полную неспособность сопротивляться. И спорить, когда вижу, как Рафа достает из мусорного ведра пакет и направляется вместе с ним к выходу.

Возможно, мне тоже нужно бежать. Меня сверлит упрямый взгляд. Он горит. В карих глазах — черти, которые сменили неосмысленность.

— Куда ты? — обреченно обращаюсь к спине Рафаэля.

— По делам. Вернусь через пару часов.

— Рафа…

— Если что, звони, — говорит, скрываясь в коридоре.

Дверь хлопает.

Я остаюсь наедине с пьяными чертями Артура Палача, интуитивно зная, как их урезонить. Знаю, что ему нужно. Чего он хочет! Чтобы я сказала то же самое. Люблю тебя. Он хочет этого, полощет меня бурей своего взгляда, а я молчу, ведь даже в том случае, если завтра он ничего не вспомнит, сама я назад эти слова взять не смогу.

Я буду знать, что произнесла их вслух. Приняла свое чертово решение…

Он отворачивается. Вперяет взгляд в стену, говоря:

— Я сегодня злой. Лучше вали, Волга…

— Я тоже соскучилась… — произношу, зная, что и это назад не взять.

Дернув головой, вскидывает лицо. Смотрит на меня с прищуром. Когда тяну к нему руку, решаясь дотронуться, перехватывает мое запястье и предупреждает:

— Трахну ведь. Я же не принц гребаный…

— Артур…

Я мечусь глазами по дому, ведь даже не знаю, одни ли мы в нем?! Несмотря на то что я больше не девственница, второй раз волнует меня не меньше первого! Но подсознание все принципы гонит к черту. Потому что я вижу в глазах Артура Палача бешеный голод, и он заразный…

Глава 52

Наверное, этот голод открыл у него сверхспособности, потому что те секунды, в течение которых я балансирую на грани своих перемешанных желаний и благоразумия, становятся роковыми. Даже пьяный вдрызг, он считывает мою слабину, и хватка на запястье становится мертвой.

Его взгляд плывет, оставаясь при этом стенобитным тараном. Он кричит о его намерениях, и я будто получаю удар под колени, так они слабеют, но даже тогда произношу:

— Лучше иди спать.

Пытаюсь вырвать руку, но одним движением Артур разворачивает меня на месте и заставляет упасть к себе на колени.

Влипнув спиной в его грудь, вскрикиваю.

Второй рукой он сжимает мою талию, и эта хватка тоже мертвая.

Я попадаю в капкан его тела без малейшей возможности выбраться самостоятельно. В ягодицы упирается его пах, низ моего живота сводит сладкой судорогой, в то время как щеки касается дыхание со сладкими нотками крепкого алкоголя. Этот запах смешивается с запахом его тела: дезодорант, морской бриз, едва уловимая нотка пота. Безумно живой и дикий коктейль, который хочется есть чертовыми ложками.

Его тело подо мной твердое и подвижное. Он вжимается носом мне шею, и он словно повсюду — растопыривает на животе пальцы, бедрами окружает мои бедра, ртом захватывает мочку уха…

— Артур! — рычу со стоном.

С каждой секундой он становится все более неуправляемым и жадным. Пульсация под моей задницей вызывает искры между ног. Впиваюсь ногтями в его колени, выкрикивая:

— Вдруг кто-нибудь придет!

— Никто не придет…

Он кусает меня за шею, всасывает кожу. Стонет. Его щеки и подбородок колючие, а губы мягкие и горячие. Я не могу держать открытыми глаза. Выгибаюсь. Несмотря на то что все это происходит «против моей воли», это не имеет ничего общего с тем, что случилось в компьютерном клубе Чупы или тем вечером, который оставил гребаный шрам у меня в душе.

Даже возбужденный и неуправляемый, Палач будто сдерживает себя сам. Его тело подо мной дрожит, но руки продолжают крепко держать, вместо того чтобы лапать. Даже с выключенными мозгами он словно ждет, пока я расслаблюсь, и от этого меня изнутри распирает.

Он хочет, чтобы я тоже хотела. Этого требует его чертова злость. Или гордость. Пока мы шумно дышим в унисон, он кипит.

Моя голова лежит на его плече, и она так сильно кружится, будто это я напилась, а не он. Под ложечкой сосет, ведь я чувствую, что начинаю принадлежать Артуру Палачёву полностью, а это путь в один конец, без обратного билета! Я влюблена в его гордость. В его взрывной характер. Но даже сдаваясь, я все еще помню, как он выбросил меня из своей жизни, пусть и на три дня…

Поджав губы, я выдыхаю и разворачиваюсь к нему лицом. Заглядываю в почерневшие горящие глаза, и мы смотрим друг на друга, как дуэлянты, только поединка не происходит. Свое дикое желание он выплескивается на меня — протягивает руку, обхватывает мой подбородок и, притянув к себе, начинает целовать.

В этом он специалист.