Единственный вдох

Однако Сол не задает вопрос – пока он не готов услышать ответ.

Час спустя они поднимаются по грунтовой дорожке, сквозь навес эвкалиптовых деревьев бьют лучи солнца. Здесь сыро и пахнет землей; на лбу и под поясом шортов выступает пот.

Сол идет впереди, ноги у него крепкие и мускулистые. Он следит за тропой – нет ли тигровых змей. В это время года, как он сказал Еве, змеи часто греются у дорожек. Не считая этого, почти всю прогулку Сол молчит.

Ева сама не понимает, почему спит в рубашке Джексона. Она знает лишь, что когда-то очень сильно его любила, нельзя взять и все забыть.

Обнаружив неделю назад рубашку Джексона у себя на подушке и вдохнув его аромат, Ева уселась на полу и весь вечер плакала, уткнувшись в рубашку. Да, чувство вины сыграло над разумом злую шутку, но все равно так больно, словно сердце вырвали из груди.

Не следует спешить с Солом, как с Джексоном; напротив, надо быть осторожнее. Ева уже не так уверена в себе и в своих суждениях, особенно после того, как она почувствовала несуществующий аромат Джексона. Вдруг и сердце ее подводит? Трудно понять, влюбляется ли она в Сола – или не может забыть Джексона?

Через полчаса пути тропа выходит к равнине: вот и вершина мыса. Деревья редеют, впереди залитый солнцем океан. Свежий ветер обдувает кожу, Ева закрывает глаза и делает глубокий вдох.

Сол снимает рюкзак, достает бутылку воды. Ева пьет жадными глотками, вытирает рот тыльной стороной ладони.

Она садится на поваленное дерево, дает ногам отдохнуть. Сол устраивается рядом.

– Когда-то здесь был наблюдательный пункт китобоев. На мысе устроили базу, чтобы следить за появлением китов и предупреждать своих.

Ева смотрит на океан. Кажется, что это место неподвластно времени, словно его основа – сама вечность.

– Здесь так спокойно…

– И мама всегда это говорила. Когда мы с Джексоном были маленькими, она брала нас с собой: мы сидели рядом с ней на покрывале и рисовали.

– Это то самое место?.. – вдруг понимает Ева.

Джексон рассказывал: лесной пожар застал их маму там, где она любила писать.

– Да.

Когда они поднимались по тропе, Ева заметила, что внизу деревья выше. Видимо, маленькие деревца наверху выросли после пожара.

– Тебе трудно находиться здесь?

Сол задумывается.

– Я давно здесь не был. Отец вообще не желал бывать на Уотлбуне, так что мне казалось, что неправильно приходить сюда, пусть и одному. – Сол скрещивает руки на груди, засовывает ладони в подмышки. – Маме нравилось это место, здесь развеян ее прах.

Вдалеке виднеется парусник.

– Джексона мучили кошмары.

– Правда? – удивляется Сол.

– Он просыпался, кашляя. Ему снилось, что горит лес и он ищет маму среди деревьев, пытается спасти ее.

– Я и не знал. Мы никогда не говорили о пожаре – ни с ним, ни с отцом.

– Почему?

Сол какое-то время размышляет, потом говорит:

– Наверное, было слишком трудно.

Сол с Евой идут в ногу, спускаются по тропе в тени елей, подгоняемые бризом с моря. Почему он заговорил о пожаре? Наверное, с Евой ему легко и тепло, как никогда прежде.

– Мне было тринадцать, Джексону пятнадцать. Все лето мы провели в хижине на Уотлбуне, оставалась неделя до школы. – Ева идет рядом. Тропа усыпана сосновыми иголками, шаги почти беззвучны. – Мы с отцом поехали на другой конец острова присмотреть прицеп для лодки. Парень, который продавал прицеп, держал водяных черепах – только из-за них я и поехал. В тринадцать черепахи меня интересовали как ничто другое. – Улыбка Евы обнадеживает, и Сол продолжает: – На обратном пути мы заметили дым. Огромное облако темного дыма поднималось в небо.

Дым казался волшебным, загадочным. Тринадцатилетний Сол был удивлен и обрадован; лесной пожар – всегда событие… Воспоминания пробуждают чувство вины.

– Из-за чего загорелось? – спрашивает Ева.

– Неизвестно. Лето стояло сухое, и деревья были словно спички. Может, костер, может, дети баловались… да что угодно. Даже под осколком стекла сухие листья нагреваются и начинают тлеть.

Тропинка становится уже, Сол и Ева спускаются дальше по одному. Сол идет впереди: так, не глядя на Еву, рассказывать легче.

– Отец высадил меня у хижины и велел никуда не пускать маму и Джексона, пока он не узнает, что происходит. Однако дома их не оказалось.

Сол пошел вдоль залива к хижине Жанетт. Джексон был у нее, валялся на диване и играл в «Супер Марио». Сол разозлился: это он дружил с Жанетт, а Джексону она даже не нравилась, зато у нее была приставка «Нинтендо».

– Видел пожар? – спросил Сол брата.

– Ага. – Джексон пожал плечами, не отрываясь от экрана.

Жанетт вышла на террасу посмотреть на клубы дыма.

– Думаешь, до нас дойдет?

– Конечно, нет, – ответил Джексон. – Пожарные наверняка уже тушат.

– Отец велел ждать в хижине, – сказал ему Сол.

Джексон закончил игру, положил джойстик и только тогда встал с дивана.

– Пошли.

Когда братья подходили к хижине, примчался Дирк, то и дело беспокойно глядя в небо.

– Где мама?

– Не знаю, – сказал Джексон. – Разве не дома?

– Наверное, пишет? – предположил Сол.

– В машину, быстро!