Единственный воин Королевы

– Вот ты какова, сила Хаоса во мне. Будем знать… – вздохнул молодой человек, любовно проведя пальцами по клинку и спрятав его в ножны. Хоть какая память о ней… Затем он развязал кожаный кошель. Но обрадовали его не золотые монеты, обнаружившиеся там, а завёрнутое в лоскут мягкой кожи кольцо. На ободке белого золота соболь изящно перепрыгивал через искусно вставленный в металл чёрный бриллиант – это было девичье кольцо его матери. И похоже, что некий ювелир аккуратно поработал над ним, ибо Гуго обнаружил, что прощальный подарок матери прекрасно наделся на безымянный палец. Эх, матушка… В карманах ничего не обнаружилось, лишь свёрнутая тряпица, на которой несколькими штрихами туши было обозначено подобие карты. Одного взгляда на неё парню хватило, чтобы понять – это юго-восточный угол королевства… а вот и крупный город-порт – вольное баронство Ронд. В своё время Майкл неплохо натаскал своего подопечного в географии. Со своим кавалерийским полком он объездил всё королевство, а судя по кое-каким обмолвкам – рубал супостатов и в пограничье Хаоса. Вспомнив посиневшее, с вывалившимся языком лицо старого слуги, качающегося в петле, безутешную Тайси, застывшую у подножия виселицы, и двоих ребятишек, цепляющихся за её юбку и орущих благим матом, Гуго хрипло завыл, затряс головой, изгоняя из головы это видение. Мало-помалу оно ушло. Но пришло лицо матери. Матери – королевы Изольды, с которой ему так и не дали попрощаться и которую он лишь мельком увидел в своём бреду.

– Нет! – взлетел крик к равнодушным небесам, и лишь невероятным усилием воли Гуго удержал себя от того, чтобы броситься на меч.

Ближе к вечеру из леса на дорогу вышел молодой парень. Был он ловок, силён и ладно скроен. Весьма недурён собой, и он даже привлекал бы к себе взоры девиц, а то и их молодых мамаш, если бы не угрюмое выражение, частенько мелькающее в тёмно-серых глазах. Судя по повадкам, он вполне мог бы быть и пустившимся в странствия дворянским сынком. О том же свидетельствовала торчащая над плечом рукоять здоровенного по женским представлениям меча, да золотой ободок кольца на пальце. А судя по говору – родом он был из сине-белого королевства, да как бы не из самой середины. Примерно так сплетничали две кумушки в небольшом караване. Молодой парень, назвавшийся Майклом, просто подошёл к хозяину Велиму. Узнав, что повозки идут в Ронд, он кивнул. Сказал только, что с ним проблем не будет – а вот если наскочат лихие люди, то на его меч караванщик может смело рассчитывать. Велим сразу определил, что парень не из разбойников, вежливый – а так что ж, пускай едет. Всё ж как-то спокойнее… Впрочем, Майкл и впрямь оказался попутчиком необременительным. За остаток дня он проронил едва десяток слов. Ехал себе в задней телеге, а если молодая поросль вырубленного по обе стороны дороги леса подступала слишком уж близко, спрыгивал и шёл рядом пружинистым шагом, чутко посматривая в заросли. И даже самую тягомотную предутреннюю смену вызвался сторожить добровольно, когда на берегу речки они стали на ночь. Следующий день не принёс никаких хлопот, и хвала всемогущим богам. Ближе к полудню показались кривоватые стены Ронда. И уже там один из стражников, лениво досматривающих въезжающие повозки на предмет недозволенных товаров, сдуру поинтересовался – а есть ли у парня какой документ? Что на принятом в сей местности жаргоне означало – гони монету, а иначе тебя как подозрительного типа живо определят в кутузку. Майкл кивнул.

– Есть. Предъявить? – и, подняв правую руку, положил ладонь на рукоять неразлучного меча. И быть бы беде, ибо стражник сдуру тоже ухватился за свой протазан, но тут от соседней повозки, принадлежащей важному бородатому купцу, подоспел десятник. Бывалый солдат сразу ухватил зорким оком и дворянские повадки парня, и колечко, и ту несуетливую небрежность, с какой только опытные мечники берутся за рукоять оружия. Он врезал стражнику по затылку с такой силой, что у того клацнули зубы.

– Ваша милость, не гневайтесь – солдат молодой, необученный ещё. Взбучку после смены я ему самолично устрою. – и чуть поклонился приезжему. Парень оставил в покое оружие, кивнул. Всё верно – за такую ошибку он спокойно имел право развалить дурака от плеча до пояса, да потом ещё и потребовать компенсацию за оскорбление дворянской чести. На этот счёт закон недвусмыслен – если ты знатный человек хоть с края света, тебя обязаны уважать всюду. Зато и здешних дворян будут уважать там.