Единство

Вырвавшись в синь ночи, оглашаемую частыми взрывами, не несущими за собой и крохи света, Люфир, не останавливаясь, направился вверх по склону, увлекая Онику за собой. Обернувшись, она увидела замершего в сомнениях церковника. Зоревар метался между желанием схватить отступницу и здравомыслием, отговаривавшим его ввязываться в стычку сразу с четырьмя магами, стрелы одного из которых могли пробить его, как соломенное чучело.

— Постой, Лир, — Оника взглядом указала на отставшего Зоревара. — Ему лучше пойти с нами.

— Пойдешь первым, — произнес Люфир, и, не увидев изменений в церковнике, отпустил руку Оники, натягивая тетиву и направляя наконечник стрелы в Зоревара. Времени на уговоры не было. — Живо. Чтобы я тебя видел.

Сжав кулаки, Зоревар подчинился, карабкаясь вверх к незыблемым глыбам, подпирающим деревья. Ветер, шумящий в их ветвях, спустился к земле, своим шепотом прогоняя тревогу из сердца Оники.

— Зоревар? — у каменных стражей их встретил удивленный вопрос, прозвучавший в гудящей от недавних взрывов тишине.

— Кристар? — церковник растерянно замер, узнавая появившийся в расселине силуэт и черты лица, обретающие четкость для привыкающих к темноте глаз.

— Может, отложим радость встреч и сперва уберемся отсюда подальше? — Фьорд оглянулся на форт, ища признаки погони, но берег исчезнувшего озера был девственно чист.

— Верная мысль. Только закончим здесь, — Люфир обернулся, снимая Зоревара с прицела и направляя стрелу в грибницу. Багровая дымка, хорошо знакомая Фьорду, начала густеть.

— Даже не вздумай! Ты спятил?!

— Не беспокойся, Фьорд, я не переусердствую.

— Проклятье, — измученно простонал Фьорд. В этот раз красный дым расширялся быстрее, чем в прошлый, целиком поглощая руку лучника. — Ложись!

Когда звенящая от влитой в нее силы стрела сорвалась с тетивы, никто не ослушался Фьорда. Звезды дрогнули, а ударная волна, протиснувшись в расселину, выплюнула на головы укрывшихся за камнями магов и церковника, облако пыли.

* * *

Разведенный Фьордом костер разогнал предрассветный сумрак, задумчиво щелкая хворостом. Языки пламени скакали по лицам сидящих кругом и вдыхающих теребящий желудки запах поджаривающегося мяса путников. Они остановились только спустя три часа и утомительная пробежка от руин форта вымотала даже Зоревара, чьи мысли затерялись в тревожных тенях сомнений. Он держался лишь за сидящего рядом Кристара, живого и даже счастливого. Церковник не мог объяснить безмятежную улыбку друга, с которой юноша смотрел то на него, то на отступницу, всеми называемую Оникой. Она заняла место по другую сторону от Кристара и ни на миг не выпускала из ладоней перепачканную в засохшей крови руку Смиренного.

— Знаю, у вас много вопросов, но сейчас нет времени для долгих историй, — Оника облизала пересохшие губы. — С этими похищениями мы и так потеряли несколько часов. Сейчас, прежде всего, нужно добраться до равнин у Этварка. Орден направился туда, чтобы уничтожить собравшихся Потусторонних. Мы поспешим следом, и тогда, когда угроза будет устранена, я расскажу все.

Фьорд с Мелиссой согласно кивнули. Огненный маг и при избытке времени не задал бы ни единого вопроса, пока среди них находится церковник.

— Я понимаю, что некоторые из вас не рады обществу друг друга, — Оника опустила взгляд, гладя кончиками пальцев ладонь лучника. — Я только прошу поверить мне. Маги, церковники — все мы по одну сторону баррикад, чтобы кто ни говорил. Между нами не должно быть вражды. Отныне — нет. Пора избавиться от закостенелых предрассудков и начать нужно с себя. Я начинаю с себя. И потому повторюсь: я не враг тебе, Зоревар, никто из нас — не враг.

На скулах церковника загуляли желваки, а пальцы впились в колено. В его взгляде не было ни капли готовности к примирению.

— Складно говоришь. Этого у тебя не отнять, — металл в его голосе привлек внимание даже Люфира, до этого забывшегося в своих мыслях. — Но однажды я уже поверил укротителю стихии. Твоей притворной искренности. И хорошо помню, чем это обернулось. Ни в этой жизни, ни в следующей не бывать дню, в который я вновь доверюсь магу.

Оника болезненно нахмурила брови. Она стойко воспринимала враждебность церковника, понимая, что он имеет на нее полное право. Но сейчас девушку беспокоили чувства брата, тронутые прозвучавшими словами. Кристар все так же улыбался, хоть его взгляд, устремленный на сжимающиеся и разжимающиеся пальцы, был печален.

— Я всем сердцем надеюсь, что когда-нибудь ты изменишь свое решение, Зоревар, — Кристар поднял голову, скрывая тоску за беззаботной улыбкой, и на его ладони, протянутой церковнику, распустился огненный цветок.

Глава 8. Единство

Ночь сползала с неба сизыми клочками туч, забиваясь в холодные гроты Медвежьих гор далеко на западе. Деревья увязли в утреннем тумане, купая ветви в росе и мечтая о поцелуях солнца. Вспорхнувший с дерева вяхирь наполнил воздух шелестом крыльев и скрипом потревоженной ветви.