Единство

Поглядывая на него, исхудавшего, но не утратившего грозного размаха плеч, Фьорд все вспоминал летний день в Этварке, когда он, впервые с момента своего побега, встретился с отцом. Вернувшись от Светлячков, он каждый день приходил к собору в одиннадцать часов, в надежде, что Люфир прибудет из Колодцев с вестями о Горальде. Он знал, что, даже верхом, дорога на север дольше, чем к родным краям Мелиссы, но, после недели ожидания, впал в уныние, из которого его пытался вытащить Зоревар, подбрасывая различные поручения. Один из лагерей, где должны были временно обосноваться освобожденные из Колодцев, разместили под Этварком, и там всегда было полно дел, в которых могла пригодиться помощь огненного мага и всюду следующей за ним Мелиссы.

С головой окунувшись в заботы, Фьорд даже не надеялся, что однажды утром у собора его встретит не только лучник, но и Горальд, в нетерпении играющий усами. Стоило Фьорду приблизиться, как тот сгреб сына в объятия, и не выпускал, пока окончательно не уверился в том, что тот не мираж. Не в силах противостоять разгорающемуся внутри счастливому пламени, юноша кинулся к Люфиру с благодарностью, на что получил остужающее пыл: «Избавь». Позже, потягивая яблочный компот из берестяных стаканов у постоялого двора, где лучник остановился вместе с Оникой, та поведала Фьорду детали их похода к Колодцам и дороги назад, где во время привала Люфир вновь наведался в Море Теней, и с тех пор ходил серой тучей, выискивая на кого бы спустить накопившееся недовольство.

Галька зашуршала под ногами, когда маги приблизились к жмущемуся к селению окраинному дому. Фьорд оглянулся туда, где шумела Змей-река, к заводи которой свернул Зоревар, пообещав догнать остальных, как только смоет дорожную пыль.

Эжен копалась в огороде, рыхля почву вокруг худосочных перцев. Волосы выбились из узла, тусклыми прядями упав на иссушенное долгим летом и бессонными ночами лицо.

Она не сразу заметила подошедших. Обернувшись к очередному кусту, Эжен так и замерла с вытянутыми руками, зовущими землю, и не верящим взглядом выцветших глаз.

— Я же говорил, что вернусь, — Фьорд довольно ухмыльнулся.

— В дом! Скорее в дом! — страх на лице Эжен, завертевшей головой, озадачил магов. Не желая еще больше беспокоить женщину, троица гуськом поторопилась за ней, оглянувшись на тут же закрывшуюся дверь.

— Мама, что такое?

— О чем ты только думал, Фьорд?! Вот так просто прийти сюда! А если бы кто-то увидел?! А ты…, — Эжен переключилась на супруга. — Сбежать из Колодцев и вернуться сюда! Тебя же казнят, как только поймают!

— Погоди, погоди, — Фьорд поймал мать за руки, привлекая к себе внимание мечущейся женщины. — Никто ниоткуда не сбегал. Отца оправдали и освободили по приказу Всевидящей Матери, как и многих остальных. Ты не потерял свой одобрительный лист? — он посмотерл на отца. — Покажи.

Горальд зашарил по карманам и выудил на свет сложенный вчетверо, немного примявшийся квадратик бумаги, с крупными буквами и ярко-красной печатью Церкви.

— Какой еще приказ? — Эжен переводила взгляд с сына на супруга, и непонимание в их глазах сменило ее панику на такую же растерянность.

— Один из многих, выданных сразу после ее речи в Этварке о битве Искупления и прекращении гонений на магов.

— Слыхом о таком не слышала.

— Неужели весть еще не дошла сюда? — Мелисса с сомнением посмотрела на Фьорда.

— Зоревар говорил, что почтовых птиц отправили на следующий же день после выступления в Этварке. Не могли же они забыть об одном из основных шахтерских поселений, — взглянув на притихшую Эжен, он отпустил ее запястья. — Полно тебе, все хорошо. Больше никого не клеймят, и бывшим отступникам нет нужды прятаться. Теперь все будет хорошо, слышишь? Давай присядем, расскажи, как ты здесь без нас.

Женщина перевела страдальческий взгляд с сына на супруга, с которым она давно мысленно простилась. Эжен и подумать не могла, что когда-нибудь вновь увидит Горальда. Она даже не верила, что Фьорд, год назад навестивший ее на несколько минут, снова переступит порог дома.

— Мне же совсем нечего поставить на стол! — спохватилась она.

За закрытой дверью и плотно зашторенными, несмотря на все заверения, окнами мерно лились разговоры о минувшем. Нашествие Потусторонних не обошло и родину Фьорда. Привлеченные скоплением энергии магов камня, они ворвались на пыльные улочки и там же сложили свои головы, обломав зубы о суровый отпор шахтеров.

С замиранием сердца слушала Эжен о путешествиях Фьорда, которые тот осторожно выдавал скупыми обрывками, помня об отношении матери к Церкви и судьбе, полагающейся каждому магу. Он понимал, что никому уже не вытравить из ее сердца раболепное смирение и, что новый порядок только посеет смятение в душе матери. Понимал также, что таких, как Эжен, — магов, не знающих, что делать с обретенным равенством — полно по всему Огнедолу.