Единство

Скрепя сердце, юноша направился следом, предчувствуя, что эти перемены гнева на милость не предвещают ему ничего хорошего.

На то, чтобы спуститься по паре лестниц и добраться с одного края улицы до другого, ушло больше полу часа. Фьорд никак не комментировал частые передышки, которые делал Люфир, маскируя их за разглядыванием архитектуры зданий. Когда тот щурил глаза, присматриваясь к деталям, огненный маг ухмылялся тому, как друг переигрывает, стараясь скрыть недомогание.

Мелисса ждала друзей у двора постоялого дома, вглядываясь в далекие силуэты и надеясь в скором времени опознать в них Фьорда и Люфира. Чувство тревоги не покидало девушку с того самого момента, как лучник потерял сознание и больше дня не приходил в себя. Стоило юноше очнуться, как его взяли под стражу двое магов Убежища, которые нависли над койкой в шатре Сааны и простояли так несколько часов, пока Люфир не смог подняться. Требование немедленно явиться на собрание возмутило девушку. Она была готова своими же руками придушить Цейру за его низость и подлость, но Люфир только кивнул головой и попросил найти ему трость, чтобы он мог самостоятельно дойти до Дома собраний.

— Что там было? Вас отпустили? Как ты себя чувствуешь? — Мелисса металась между Фьордом и лучником.

— Все в порядке. У нас не будет неприятностей, чего нельзя сказать о Цейре, — улыбнувшись, пояснил огненный маг.

Люфир, не замедляя шага, прошел в дом мимо девушки, обдав ее волной присущего ему безразличия. Обменявшись устало-безнадежными взглядами, Фьорд и Мелисса последовали за лучником.

Взобравшись по ступеням в отведенную им комнату, Люфир с облегчением устроился на кровати и некоторое время пролежал без движения, погрузившись в одолевшее его головокружение и чувство полной разбитости. Немного отдохнув, он подложил под спину подушку и раскрыл раздобытую Фьордом записную книжку. Следовало как можно скорее записать все то, что он выучил за время пребывания в Море Теней. Сейчас Люфир не мог полагаться ни на свое тело, ни на память, а лишиться возможности перевести письмена из-за собственной недальновидности — означало накликать на себя новые проблемы, когда ему в следующий раз придется прибегнуть к новооткрытой силе.

Он заметил сидящего на соседней койке Фьорда, только когда поднял голову на стук в дверь. Мелисса вошла в комнату, сжимая в руках горячую чашку, над которой вился белый дымок.

— Я подумала, что было бы неплохо заглянуть к Саане, вдруг она может что-то сделать, — Мелисса сбивчиво затараторила, оказавшись в центре внимания не только лучника, но и мага огня. — Госпожа Саана была крайне добра и дала мне замечательный сбор из трав, растущих в здешних пещерах. Я сделала из него чай, он должен улучшить твое самочувствие.

Не в силах более выдерживать внимательный взгляд Люфира, Мелисса поставила порядком обжегшую ей ладони чашку на прикроватный столик и ретировалась к двери.

— Если я могу что-то еще сделать…

— Не стоит так обо мне печься, Мелисса, — спокойно произнес лучник и, вернувшись к своим записям, добавил. — Спасибо.

Когда девушка выскользнула за дверь, Фьорд пристально посмотрел на лучника.

— Я что-то пропустил, пока отдыхал после встречи с ползучим гадом?

Вздохнув, Люфир закрыл глаза, вынужденный снова отвлечься от работы. Уже четверка страниц была испещрена мелкими символами, объясняющими основные звуки и правила словообразования. Язык Моря Теней оказался смесью шифра и частичной замены слов, привычных для мира живых.

Открыв глаза, Люфир удобнее перехватил стило, все еще видя заплаканные глаза Мелиссы и губы, целующие лицо огненного мага.

— Разве что несколько часов, которые можно было провести с пользой, а не валяясь в шатре лекаря из-за собственного безрассудства.

— Опять ты за свое?! Да сколько можно!

— От тебя слишком много шума. Будь так добр, закрой рот и посиди молча, раз тебе нечем заняться, и ты собрался торчать здесь. Ты меня отвлекаешь.

Фьорд откинулся на спину, спрятав за недовольной миной удовлетворенность: если у лучника хватало сил оставаться таким же несносным, как и ранее, значит, его состояние не было настолько плачевным, как казалось.

* * *

Когда Люфир проснулся на следующее утро, опустевшую чашку сменила новая, с уже успевшим остыть приторным напитком, и тарелка с холодным ломтем мясного пирога. Борясь с разбитостью, он сел на кровати, и, щурясь, посмотрел в окно, окаймленное надписью: «Весь мир я зрю перед собою, и взгляд мой чист и ясен». Фонари горели по полуденному ярко и бодро.

Он был в комнате один, не разбуженный ни звоном колоколов, возвещающих о наступлении нового дня, ни сборами Фьорда. Умывшись и расправившись с завтраком, Люфир вооружился записной книжкой и тростью и направился к входу в Убежище. Он решил начать изучение надписей с места, где впервые их увидел.