Единство государства (СИ)

Вейкко грузно опустился на бревно, игравшее в его шатре роль скамьи. Несколько минут пытался отдышаться. Затем трясущимися пальцами стал развязывать ремешки своих наручей. Не смотря на мороз, пот катился с него градом. В пятьдесят три года тяжело начинать осваивать воинское ремесло, при том, что всю жизнь имел дело только с перьями, чернилами, бумагами и книгами. Но выбора не было. Он возглавил борьбу против князя-отступника. Его победоносные ратники подарили своему полководцу меч, взятый из рук убитого врага. Конечно, искусником клинка ему уже не стать, но необходимо хоть немного научиться пользоваться смертоносной сталью. К тому же, вид мудрейшего, два часа в день посвящающего ратному делу, очень хорошо повышал состояние духа его воинов.

- Вы позволите, мудрейший? - в шатёр заглянул Дарён, воевода Храмовой дружины.

- Проходи, - Вейкко приглашающе махнул своему офицеру.

Дарён, слегка наклонившись, нырнул в шатёр и остановился у входа. Вейкко задумчиво почесал бороду. Рослый воевода, не смотря на кольчугу и латы, двигался плавно и мягко, словно кот, крадущийся по забору. Но в то же время, в его движениях чувствовалась сила, готовая сокрушить любого, кто посмеет с оружием в руках встать у Дарёна на пути. Глаза воеводы всегда светились спокойной уверенностью. Боги, как всё-таки легко он двигается в доспехах! Только попробовав ратные упражнения на себе, Вейкко смог по настоящему оценить силу этого человека. Затянутый в дублёную кожу и обвешанный железом, воевода был в разы проворнее многих, одетых лишь в лёгкое платье.

Воевода никогда не орал и не угрожал никому. Но в голосе его звенела сталь, слыша лязг которой, люди убеждались, что она не менее опасна, чем та, что хранится у офицера в ножнах. Его спокойная речь беспрекословно подчиняла себе добровольцев, прибывающих в распоряжение мудрейшего. И вот уже спустя совсем короткое время, не приученные к порядку ремесленники и крестьяне, слаженно учились обращаться с оружием и двигаться строем. Вейкко очень высоко ценил воеводу, помня, что именно он настоял на засаде в Орешкином овраге. Дарён гонял воинов Благой рати беспощадно. Не делал поблажек ни храмовым дружинникам, ни бывшим стражникам, ни добровольцам. Вейкко даже как-то раз в личной беседе попросил офицера обращаться с ратниками более милосердно. Очень чудовищными казались мудрейшему их изнурительные упражнения. "Кузнец с помощью огня и воды закаляет клинки, - спокойно ответил Дарён, - у меня же цель из людей сделать воинов". В этот момент Вейкко почувствовал себя пристыженным. У воеводы своя работа и он её знает. Ведь не лезут же офицеры в дела мудрейшего. Они создают Благую рать, а как именно ей распорядиться решит Вейкко. С тех пор главный хранитель храма Юма и Живы не пытался учить воеводу. Лишь с удовлетворением отмечал, как меняются лица мужчин, откликнувшихся на его призыв. Как из вольницы превращаются они в настоящее войско.

Дарён помог Вейкко снять доспехи. Без железа на плечах мудрейший почувствовал себя лёгким как пёрышко. Он надел шубу и тяжело вздохнул.

- Вам нужно бегать, - сказал Дарён. - Поначалу будет тяжело, а потом тренировки будут проходить легче, выносливости прибавится.

- Да уж в моих летах поздно ратником становиться, - усмехнулся Вейкко. - Пойдём, лагерь осмотрим.

Мудрейший и воевода вышли из шатра на мороз. Погода стояла ясная и солнечная. Вейкко оглядел лагерь Благой рати. Шатры и землянки были обнесены земляным валом и деревянным частоколом. Весь Михайлов луг был в их распоряжении, окаймлённый с одной стороны намертво схваченными льдом водами реки Хили, а с другой, обступившим его еловым лесом. Лес был источником дров и строительных материалов для рати Вейкко, поэтому медленно отползал от своих прежних границ, оставляя за собой свежие пни, припудренные щепками и опилками.

Вейкко наблюдал за обучением воинов. Настроение мудрейшего было двойственным. С одной стороны, пока Благая рать проделала путь от Орешкиного оврага к Михайловому лугу, к ней в полном составе присоединились несколько острожных гарнизонов, предоставив своему новому командиру имевшиеся у них арсеналы. Почти каждый день в Благую рать вливались новые добровольцы, приходившие группами и поодиночке. В окрестных поселениях для защитников древних богов ковали топоры, мастерили копья, стрелы, щиты. Нашивали на суконные платья металлические кольца. Конечно, это оружие уступало качеством тому, что изготовляли княжеские оружейники, но ведь оно не переставало от этого быть смертельно опасным.