Единство Империи и разделения христиан

В отличие от ранних соборов, направленных на обсуждение богословских вопросов как таковых, собрание 680—681гг. было сосредоточено на проблеме Предания. Единственным обсуждавшимся вопросом был вопрос о возможности применения более ранних постановлений и трудов святых Отцов для оправдания учения о единой энергии и одной воле во Христе. Были представлены авторитетные сочинения святых Отцов; подлинность некоторых сочинений оспаривалась; изучались архивы. Этот «архивный» характер дебатов отчасти объясняется тем, что после смерти великого святого Максима не было ни одного выдающегося богослова, который поднял бы христологическую дискуссию на тот уровень, на котором она была во времена святого Кирилла, святого Льва и даже императора Юстиниана. Однако основной вопрос был, конечно, ясен: подлинность Христова человечества и спасение во Христе не только абстрактной человеческой «природы», но самого человечества, движущегося, динамичного и творческого. Это было богословское наследие Максима, вдохновившее окончательное решение собора*{{Имя преподобного Максима при этом ни разу не упомянуто в соборных «Деяниях», кроме как в резко полемической речи монофелита Макария Атиохийского. — В.А.}}.

Рассмотрение соборных и святоотеческих текстов началось на первом заседании, когда оба присутствовавшие в Трулле патриарха, Георгий Константинопольский и Макарий Антиохийский, заявили, пытаясь поддержать монофелитство, что позиция Сергия и его преемников соответствовала Преданию. Новостью, открывшейся во время дебатов, стало то, что письмо патриарха Мины папе Вигилию, служившее главным аргументом в пользу монофелитства и произведшее большое впечатление в Риме во время Гонория, было не подлинным. На восьмом заседании (7 марта 681 ) Константинопольский патриарх Георгий заявил, что он убежден имеющимися свидетельствами и официально принимает учение о двух волях. С этого момента только Макарий Антиохийский и горстка епископов еще защищали монофелитство. На одиннадцатом и двенадцатом заседаниях подробно разбиралось исповедание веры, представленное Макарием. В результате антиохийский патриарх был низложен.

На пасхальной неделе 681г. было продемонстрировано восстановление хороших отношений между Константинополем и Римской церковью. Иоанн, епископ Портоский, папский легат, служил литургию на латинском, и император официально отменил плату, взимавшуюся с пап при получении императорского подтверждения их избрания[744]. Было и несколько курьезных эпизодов, показывающих распространение некоторых средневековых суеверий; например, заявление монофелитского священника Полихрония, что убеждения его были только что подтверждены видением. Когда его попросили доказать это, он предложил положить свое исповедание веры на мертвого человека, который тогда воскреснет и провозгласит монофелитство. Эксперимент был официально разрешен и произведен, не возымев ожидаемого упрямым Полихронием результата. Но даже побежденный, он тем не менее стоял на своем монофелитстве и был соответствующим образом анафематствован.

На шестнадцатом заседании патриарх Георгий сделал еще одну, последнюю попытку спасти честь Константинопольской церкви, выступив против официального осуждения нескольких своих предшественников, Сергия, Пирра, Павла и Петра, но безуспешно. Список осужденных был принят, и к нему было добавлено имя папы Гонория. Очевидно, что собор избирал для поименного осуждения только главарей ереси и избегал анафематствовать тех, кто занимал двойственную позицию (т. е. некоторых пап, преемников Гонория, в частности Виталиана), или просто следовал позиции, принятой его церковью (патриархи Фома, Иоанн, Константин и Феодор). Осуждение Гонория не вызвало никаких возражений ни со стороны римских легатов, ни со стороны преемника Агафона, святого Льва II (682—683)[745]. Оно было подтверждено Седьмым собором (787) и повторялось всеми папами при их хиротонии вплоть до ХIв.

Окончательное постановление собора утверждало две «естественные энергии» и две «естественные воли» во Христе, поясняя также, что «две естественные воли не противостоят друг другу, как говорили нечестивые еретики, но воля человеческая следовала Его воле божественной и всесильной, никогда не противополагаясь ей, не борясь с ней, но наоборот, ей подчиняясь» ( , , , , , , )[746].