Единство красоты

В исламе человек считается последним проявлением творения, теофанией Имен и Свойств Бога, Который создал его по Своему образу и подобию. Человеку приходится играть и пассивную, и активную роли. В своих отношениях с Богом человек – Его слуга и проявляет пассивные качества. В отношениях же со Вселенной человек – наместник Бога на земле, здесь у него деятельная роль, он властвует и распоряжается творением. Роль наместника соединяется с пассивной ролью слуги, создавая гармоничные отношения, которые позволяют человеку господствовать на земле, при условии, что он полностью подчинен Богу. Модель этого благодетельного синтеза – Совершенный человек, наиболее полно выразившийся в Пророке Мухаммаде[40].

Все творение отражает космический разум, но лишь человек, центральная фигура земного мира, в котором он обитает, отражает его активно, творчески. Разум имеет дело с чувственным миром, а интеллект – с метафизическим. Союз разума и интеллекта может стать проводником, который, в конце концов, приводит человека к высшей из возможных форм «знания»[41]. Для мусульманина исламское искусство – один из способов, с помощью которого – создавая прекрасное произведение или созерцая его – он может достичь этого «знания».

С духовно-этической точки зрения исламское искусство происходит из коранического послания, чьи ценности оно претворяет в план форм[42]. Каждый внешний образ дополняется внутренней реальностью, которая составляет его скрытую сущность. Наружная форма, или захир, подчеркивает количественный аспект, который очевиден и легкодоступен, – это облик здания, оболочка сосуда, тело человека, внешняя сторона религиозных обрядов. Между тем сущностный, или качественный, аспект – скрытое, внутреннее, ба-тин – присутствует во всех тварях и вещах. Чтобы познать их во всей полноте, нужно стремиться понять как внешнюю, временн'yю реальность, так и сущностную, внутреннюю телесность, где обитает вечная красота каждого объекта[43]. Логику композиции/соединения способен постичь только ученый, непосвященному доступна лишь эстетическая ценность[44]. Интерпретация является важнейшим философским аспектом исламской эстетики.

Художник в мусульманском мире

Хотя при разных исламских династиях работали художники-немусульмане и многие из них внесли значительный вклад в исламское искусство, в течение многих веков большинство художников и ремесленников были мусульманами. Тем не менее художники, не исповедовавшие ислам, творили в рамках мусульманской эстетики, под патронатом мусульман и испытывая сильнейшее влияние норм исламского общества.

В классическом арабском языке существует только одно слово для обозначения человека, работающего руками, – сани (мн. ч. санна) – рабочий, мастер, тот, кто занимается ремеслом, но при этом проходит к делу творчески. Сани – это некий сплав искусного ремесленника и художника, и на английский язык это слово буквально не переводится. Бог – Верховный Ремесленник, аль-Сани – одно из Его 99 имен. Задача такого художника или мастерового – создавать вещи практичные, но при этом радующие глаз. Красивый предмет красив, потому что совершенен, а не наоборот. Для традиционного художника искусство не дар, а знание, которого нужно достигнуть, поэтому традиционное искусство невозможно определить словом «самовыражение». Тот, кто настойчиво идет по своему собственному пути, не художник, а эгоист. Поставить свое имя на собственном произведении для средневекового и восточного мастера было скорее исключением, чем правилом. Личность художника не интересовала заказчика, для него было важно, насколько тот владеет своим искусством. Это традиционная философия, цель которой – достичь наибольше свободы от самого себя[45]. Поэтому исламский художник оставался анонимным и редко подписывал свои произведения – значение имеют плоды его труда, а не он сам, важен результат, а не процесс работы или сам работник. Множество мусульманских художников жили и умерли в полной безвестности. О жизни тех, чьи имена сохранила история, известно очень мало. Для мусульманского художника самореализация – это творческий акт, а не личная слава. Позднее, когда контакты с чужими материалистическими культурами расширились, а материализм проник в традиционные исламские общества, художники стали стремиться личной известности. Имена тех, кто замыслил и создал в Османской империи бесчисленные вышивки с XVI по XVIII век, навсегда останутся неизвестны. Однако ими восхищалось множество людей – не как отдельными произведениями искусства, а как обычным головным убором молодой женщины, который она надевала в хаммам, или полотенцем, которое подавали мужчине, чтобы он мог вытереть руки после еды. Такие вещи, полезные и в то же время радующие глаз, входили в приданое невесты.

По всем стандартам эти искусные, безупречно выполненные предметы – не что иное, как произведения искусства.