Единство (СИ)

— Послушай внимательно, Рони. Ты остаешься во дворце. Не на прежнем месте, но, думаю, тебе понравится.

— Но почему?! — удивление Оники было искренним.

— Так уж получилось, что госпожа Арнора прислушивается ко мне, когда дело касается ее воспитанника. Тебе же неизвестно, что Кристар опять вступился за тебя? Так что не говори мне о проклятии, Рони, ты родилась под счастливой звездой. Немного просящих глаз господина Кристара, чуточку моего красноречия, и тебе позволено и дальше служить Всевидящей Матери. Но ты не должна прибегать к своей силе. Всего один случай укрощения воды — и ты сможешь видеть стены дворца только снаружи.

— Я ни за что не прибегну к проклятому дару!

— Я знаю, — Зоревар улыбнулся. Весь путь на второй этаж дворца церковник, как и Оника, отмечал удивленно-испуганные взгляды прислуги.

— Зоревар, почему ты это делаешь? Почему помогаешь мне? — ответы на эти вопросы хотела получить не служанка Рони, а наследница Первого мага. Хоть для Оники и было привычным, что церковники и маги давно сражались вместе, в этом времени они все еще оставались заклятыми врагами. И пусть презрение церковников к укротителям стихий было в разы меньше, чем ненависть магов к служителям Церкви, но его было достаточно, чтобы не желать делать что-либо в интересах клейменных печатью Проклятого.

— Об этом просил Кристар, а мне сложно ему отказать. К тому же, как показала жизнь, тебя крайне полезно иметь рядом, — Зоревар придержал Онику за плечо, заглядывая в глаза. — У тебя есть замечательнейшая привычка спасать Кристара от неприятностей, когда приставленная к нему охрана не справляется. Правда, если так подумать, до твоего появления во дворце он в эти самые неприятности и не встревал.

Зоревар быстро пожалел о своих словах, увидев отчаяние на лице девушки. Все ж, она была совершенно обычным человеком, пусть и со шрамом на лбу, и нутром мага, но церковник, как бы не пытался, не находил в себе и намека на чувство неприятия.

— В любом случае, я ценю общество Кристара, так что теперь я в небольшом долгу перед тобой. И вот моя скромная попытка вернуть его.

Зоревар толкнул украшенную резьбой створку дверей, перед которыми они стояли. Оника не могла вспомнить, что находится в этой части этажа, пока в открывающемся просвете не выросло содержимое комнаты.

«Что он там говорил о счастливой звезде?» — Оника не верила своей удаче.

Из просторной комнаты, заставленной укутанными в пестрящие вышивкой покрывала кроватями всего в один ярус, повеяло сухим аромат травяных мешочков, спрятанных под подушками. На широких подоконниках лежали мотки ниток и ткани, среди которых нашли свое место и несколько книг. В центре комнаты было достаточно места, чтобы собрать все стулья в круг и устроить вечер поэзии.

— Тогда как низшая прислуга ютится во флигиле первого этажа, горничным отведена комната в теплом крыле второго, — Зоревар говорил с видом торговца, расхваливающего товар. — Управляющая уже оповещена о твоем приходе. В общем, располагайся. И не забывай про условие твоей службы во дворце.

Церковник впихнул девушку в комнату и, притворив дверь, тяжело вздохнул. Как и в первый день, взгляд разноцветных глаз по-прежнему вытряхивал из него всю душу. Приняв полагающий вид, Зоревар поспешил подняться к покоям Кристара и принести радостную весть.

В отличие от вечно переполненной жизнью комнаты Ильги, эта была тиха и спокойна, с размеренностью притаившейся в складках одеял, пока их хозяйки отсутствовали, погруженные в беспокойные будни. Лишь у одного окна, за столом сидела женщина средних форм, с чепцом на голове и сосредоточенным взглядом карих глаз, изучающих записи распорядительной книги. Дорана отвечала за порядок среди горничных и не терпела неорганизованности ни в чем, ведя строгий подсчет смен, расходов и дополнительных выплат за работу.

Оника робко приблизилась к женщине, так и не поднявшей на девушку взгляда. Сухое перо в ее пальцах стучало по краю страницы, помогая Доране сверять цифры. Женщина выросла в семье дворцового пекаря и в свое время получила хорошее образование. Она считала медленно и аккуратно, по несколько раз сверяя результаты и записывая промежуточные значения на листок. Из-под белоснежных кружев выбивались дуги русых прядей.

— Твое собственное имя — Рони, родового нет, правильно? Конечно, откуда ему у тебя взяться, — Дорана бросила на девушку короткий взгляд и, обмакнув перо в чернила, перелистала книгу, ища подходящие страницы для записи. — Я еще не видела горничной без семейного имени, а горничной мага, — и подавно. Ты многим обязана своей внешности. Я говорила с Ильгой, и она хорошо отзывалась о твоей покладистости. У тебя слишком тонкие руки для стирки, и я удивлена, что грубая вода не испортила кожу. Благородные господа предпочитают, чтобы на горничную было приятно смотреть. Я расскажу о твоих обязанностях, правилах и заведенных порядках. Хорошо бы тебе быстро учиться. Нерасторопные здесь не задерживаются. Ты все поняла?