Единый поток жизни

Сотник, молящий об исцелении отрока своего, в трепете восклицает: "Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Но скажи только слово, и исцелится отрок мой". Это: "Я недостоин, чтобы Ты вошел ко мне" живет в христианской мистике при встрече души с Богом, особенно в евхаристических молитвах. Так и в молитвах св. Иоанна Златоуста перед причастием говорится: "Господи Боже мой! Вем яко несмь достоин ниже доволен, да под кров внидеши храма души моей, зане весь пуст и палея есть" (молитва 2-ая) и еще: "Несмь доволен, Владыко Господи, да внидеши под кров души моея, но понеже хощеши Ты жити во мне, дерзая приступаю" (молитва 9-ая). Так и в Западной (Католической) мессе священник молится перед причастием Св. Даров: "Domine, non sum dignus ut intres sub tectum meum: sed tantum dic verbum et sanabitur anima mea".[9] А радостный трепет Закхея перед Господом, входящим в дом его, — Момент, когда совершился перелом во всей его духовной жизни, — вдохновил русского поэта-мистика Федора Глинку (1786-1880) к изображению души, готовящейся подойти к Чаще Господней. И здесь Он присутствует, как там присутствовал — но там видимо и телесно, ибо Он истинно пришел в мир грешных спасти.

"Завтра, завтра в дом Закхея
Гость таинственный придет,
И бледнея и немея,
Перед Ним Закхей падет.
Смутен мытарь, беспокоен.
Молвит в сретенье Его:
"Недостоин, недостоин
Посещенья Твоего.
Гость чудесный, Гость Небесный,
Ты так светел и лучист,
А сердечный дом мой тесный
И неприбран и нечист."
Был ответ: "Не угощенья,
Не здоровых Я ищу.
Завтра к Чаше исцеленья
Я болящих допущу.
Завтра собственною Кровью
Благодатию Отца,
Духом мира и любовью
Сам вселюсь Я к ним в сердца.
И душа, хотя б истлела
В знойном воздухе грехов,
Моего коснувшись Тела,
Возвратится к жизни вновь."
Так, надеждой в душу вея,
Кто-то сердцу говорит:
"Завтра, завтра Гость Закхея
И тебя ведь посетит."
"О приди же, Гость священный,
С Чашей жизненной Твоей!
Ждет грехами отягченный,
Новый ждет Тебя Закхей."

И женщина-грешница, припадающая к Его ногам (см. молитву перед причастием св. Василия Великого) и Мария Магдалина у гроба, сначала не узнавшая Христа и потом узнавшая Его по Его словам, обращенным к ней, когда Он назвал ее по имени, и отвечающая: "Раввуни — Учитель!...[10] становятся прообразами для души. И встреча Его с двумя учениками, шедшими в Эммаус, когда Он "открылся им в преломлении хлеба", - сцена, вдохновившая с особой силой Рембрандта... Вся новозаветная серия его картин, находящаяся в Мюнхене, полна трепетного ощущения Высшего Присутствия.

Чувством удовлетворенной духовной жажды - через Его пришествие — дышут и слова старца Симеона: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром", которые христианская Церковь и на Востоке и на Западе поет или читает во время вечернего богослужения при окончании дня. Так встречей с Ним да закончится наш день и наша жизнь, как тогда жизнь старца Симеона. Просветление всей жизни и смерти в этом - конечный смысл и мистической и литургической жизни Церкви: ибо закваска раз навсегда вошла в мир для просветления мира (Евр 40. 10).

Глава третья. Свидетельство Евангелия от Иоанна и прорыв в мир Вечной Жизни

1

Соединение Вечного и Превосходящего с Личным, Живым и Историческим в лице любимого Учителя, Которого "мы видели и рассматривали нашими глазами" и Которого "руки наши осязали" (1 Ин 1. 1), т. е.: Божественное здесь с нами, среди нас, во плоти, "и мы видели славу Его" — вот содержание Евангелия от Иоанна. Вошел в мир и "стал плотию" Тот, Который есть "Слово Жизни", и через Которого мир произошел. Развертываются бесконечные горизонты перед нами. Меняются все оценки, все ценности наши, ибо коснулось их реальное присутствие Божественного - Слова Божия, Которое стало плотию. "Тем, кто приняли Его, Он дал власть быть чадами Божйими, верующим во имя Его, которые... от Бога родились" (Ин 1. 15).