Единый (СИ)

Где это мы, любопытно? Больница? Государственное учреждение? Квест-зал? Общага? Если общага, то она определенно намного лучше посадских бараков, хотя здание тоже старое. Вот он какой, Князьград-2!

Мы с Витькой молча прошли по коридору, изредка заглядывая в открытые комнаты. Кое-где окна были забиты досками, в таких комнатах царила темень. Я ощущал, что здесь бывают нуары, причем сидят именно в темных помещениях, следят за кем-то, ждут или караулят.

Через равные промежутки на стенах коридора встречался набивший оскомину еще во время моего первого визита Знак Вечной Сиберии: светлый круг, темный полумесяц рядом и линия, соединяющая середину круга и луну.

— Похоже на Знак поклонников Аннит, — пробормотал я. — Если б у них был Знак…

Мое магическое чутье (или зрение?) подсказывало, что ни единой живой души поблизости нет. Здание абсолютно пустое. И вряд ли здесь понатыканы микрофоны для подслушивания. Не исключено все же, но вряд ли. Можно и поговорить без опаски быть подслушанным.

— На что похоже? — не понял Витька.

— Есть такие религиозные фанатики, — пояснил я. — То есть были… То есть, их племя-то и сейчас где-то живет, наверное. Поклоняются луне и верят, что луна — это богиня о двух лицах: светлом и темном.

— Битеизм, — сказал эрудированный Витька. — Вера в двух богов — хорошего и плохого. Что-то вроде персонифицированных Инь и Ян. Типа зороастризма. А при чем тут Вечная Сиберия? Здесь же в богов вроде не верят?

— Не верят. И магии у них нет. Но Знак является предметом священного поклонения. Что странно.

— Значит, магия есть, — заключил Витька легко. — Просто о ней не знают. Точнее, знают — но не все. Магическая конспирология.

Он остановился, огляделся, пригладил волосы. В коридор попадало маловато света, но достаточно, чтобы понять: снаружи день, клонящийся к закату. Причем пасмурный. Витька выразительно мотнул головой в тот конец коридора, откуда мы выбрались, приподнял вопросительно брови. Дескать, они нас по-прежнему слышат?

— Не слышат, — сказал я. — Рядом никого. Но говори потише.

— Уверен?

— Мое чутье еще не подводило.

— Называй его аджна.

— Чего?

— Твое чутье. Это же как третье око. Аджна на санскрите. Вот здесь, где индусы точку рисуют.

— Предлагаешь мне тоже нарисовать такую? — фыркнул я. — Чем тебе слово “чутье” не нравится?

— Звучит по-звериному. Вот у собаки чутье. Или медведя. Ты когда о чутье говоришь, я тебя представляю ползающим по земле и принюхивающимся к каждой какашке.

— Спасибо. Ладно, буду называть его третьим оком.

— Короче, — сказал Витька. — Ты им веришь?

— Предлагаешь бросить бомбу здесь и валить?

— Как вариант.

— А как мы тетю найдем?

— С помощью твоего третьего ока.

— Не уверен, что оно разглядит тетю на каторге.

— Значит, все-таки взрываем квест-башню?

— Да. Мне она тоже неприятна. Эта башня промывает мозги всем сиберийцам, в том числе и моей тете. И знакомым из Посада.

Витька кивнул.

— Ладно, взорвем, — сказал он таким тоном, словно речь шла о чем-то маловажном и несущественном. — Мне тоже это кажется правильным. И нуары нас не кинут… Простые они, бесхитростные.

Мы дошли до входной двери — она была заколочена, но через окно сбоку явно часто лазали. Деревянная рама легко вылезла из проема, мы забрались на затоптанный подоконник, оттуда — на пожарную лестницу. Крыльцо оказалось высоким, окна располагались от земли высоковато. Мы спустились без приключений и очутились в тесном проулке меж двух бетонных зданий.

“Наше” здание имело шесть этажей, соседнее (кажется, жилое) — восемь. Вдоль стен тянулись балконы из арматуры, соединенные металлическими лесенками. Между зданиями висели взлохмаченные пучки старых проводов.

В очень холодном климате строить подобные внешние галерки и лесенки невозможно, но я напомнил себе, что в этом мире климат намного мягче. Переулок напомнил трущобы Нью-Йорка — Большое Яблоко как раз таки находится у океана, и в нем не бывает слишком холодных зим. Поэтому там много таких вот выходов с этажей на внешние лестницы.

Если верить мультикам про Человека-Паука.

В распахнутых окнах слышались голоса и звуки музыки, издали доносился шум автомобилей. Шум был не такой интенсивный, как в Скучном мире.

С серого неба сыпал мелкий дождик, от него намок и потемнел выщербленный асфальт в этом безлюдном переулке.

Мы двинулись направо, как и посоветовали нам нуары. Оттуда вышли на небольшую мощеную улицу, зажатую между высокими зданиями. Кое-где валялся мусор — какие-то бумажки и стеклянные бутылки.

Все эти сомнительные красоты удивляли. Это совсем не футуристический Князьград-1, а что-то старинное, забытое, из советских фильмов. Ни рекламы. Ни неона. Ни шумных, пыльных, вонючих проспектов, забитых людьми и транспортом. На улице, кроме нас, вообще не было живых существ — за исключением черной кошки, умывающейся в уголке.