Эдипов комплекс

 Время, в котором проходила молодость наших друзей, ушло в прошлое. Это было другое и интересное время – на улицах было мало машин, и иметь свой мотоцикл для большинства было признаком богатства, а о машинах тогда все мечтали, и видя кого-то подъезжающего к подъезду на «Волге» с оленем, люди из окон с завистью смотрели на счастливчика. Кооперативная квартира считалась тогда признаком богатства, и обычно тот, у кого была такая, покупал в порядке очереди себе «Жигули» и считался человеком приличным.

Город разрастался вширь, и многие, покидая коммуналки, переезжали в отдельные квартиры. Новоселья, свадьбы во «Дворце бракосочетания» – это не исчезло, но теперь все другое, и богатые прошлого с кооперативными квартирами и «Волгами» сейчас обычные люди, а новые богатые не могли тогда присниться даже во сне. Время изменилось.

 А наши друзья встречаются в то время, когда первая любовь была темой сакральной, тайной, и вот об этом сейчас Андрей едет рассказать своему другу Пете. Андрей дружил с Петей, как дружат один раз в жизни, когда все мысли общие, все обсуждается наивно и доверчиво, и знаешь, что друг не выдаст твою тайну никому. За это друзья любили друг друга, любили по-юношески бескомпромиссно, когда они только в начале жизни и мир духовный представляется единственно важным, когда иллюзии – реальность, а мечта обязательно сбудется. Этот короткий период в жизни проживается как единственный и бесконечный.

 Андрей поднимается по чистой лестнице на третий этаж кирпичной пятиэтажки и звонит. Слышится звук колокольчика. Кто-то бежит к двери, тяжело ступая на пятки. Дверь открывается, и друзья, обнявшись, проходят в комнату.

– Садись вот тут. Видишь, купили чешский гарнитур. Сейчас. Подожди. Я подстелю что-нибудь. – Петя уходит и приносит плед, который кладет на кресло с полированными ручками.

Андрей часто приходил в эту уютную квартиру, и, увидев новый гарнитур, почувствовал, что настроение, которое у него возникало раньше, вдруг изменяется на другое и знакомое, как будто он уже раньше был в такой же обстановке, но не у Пети. И это было правдой, потому что такие гарнитуры он видел в магазине, и вспомнил, как однажды они с мамой зашли в мебельный магазин, где в ряд стояли новые гарнитуры, и мама  сказала:

– Вот, представляешь себе, что все эти вещи будут стоять в новых и старых домах, и все одинаковые.

 Андрей ничего тогда не ответил маме, а вспомнил это почему-то сейчас. «Действительно напоминает магазин», – подумал он, но вслух не сказал этого, и, глядя на Петю, вспомнил, как они раньше мастерили кораблики, сидя за круглым столом, покрытым клеенкой, и так им было хорошо, солнце светило сквозь кружевные занавески, и фикус в углу блестел жирными листьями, и кожаное сидение деревянного белого стула казалось таким удобным и прочным, и оранжевый абажур к вечеру зажигался, и кисточки нависали над столом, так что можно было их потрогать; а теперь все другое: и люстра в пять рожков, устремленных в потолок, и выключатель не черный с узкой кнопкой, а двойной белый, и можно включать или два, или три рожка, и этот полированный гарнитур с низкой горкой, и бар, изнутри украшенный зеркалами, и полированный стол, приставленный к стене, а на окнах шелковые портьеры.    Современно, но как-то неуютно, то ли от непривычки, то ли от чего-то другого.

 Андрей мучился своими мыслями и не знал, как начать разговор. Петя рассказал ему, что его не беспокоят из военкомата – он один кормилец, что денег он сейчас зарабатывает достаточно и ему нравится получать зарплату, что у него появилась девушка, с которой они, может, поженятся, а там и дети будут, и опять в армию не возьмут, что у матери ухажер из военных, полковник, и им помогает, и вот этот гарнитур достал.

Андрей слушал о жизни Пети и удивлялся, какая она, жизнь, разная у всех, и пытался себя примерить к Петиной, и знал, что у них было много общего, но это общее где-то далеко в прошлом, а теперь – что теперь? Поймет ли все, что сейчас с ним происходит, его друг детства? И почему-то Андрей никак не мог начать говорить о своих чувствах. Он слушал Петю и думал: «Неужели все это может волновать?» Он так думал, потому что сам не мог всерьез интересоваться бытом, ему казалось, что он сейчас совсем в ином мире, высоком, недоступном другим, и это было его правдой, но его волновал вопрос: «Неужели у других все не так, как у меня? Конечно, не так. Это у меня только так». Он стал вслушиваться в то, что говорит Петя.

– Моя подруга сейчас у родителей. Скоро приедет. Да, кстати, она учится тоже в университете, и я даже ее спрашивал, не знает ли она тебя. Она летом тоже куда-то ездила, и, может быть, вы даже могли где-то увидеться. Но писем я от нее не получал. – Петя остановился, чувствуя, что Андрей слушает его невнимательно.

– А как ее зовут? – спросил Андрей.

– Галя. Такое обычное имя, но девушка необыкновенная, – как-то восторженно ответил Петя.

Тут Андрей почувствовал неловкость и не мог пошевелиться, он замер. Все его мышцы напряглись – он смотрел на Петю не говоря ни слова.