Эдипов Комплекс

При известии о Лилечкином уходе Андрей Степанович в первый момент испытал шок от того, что вот так неожиданно все решилось, что теперь он совсем один, и странное и знакомое чувство своего одиночества он испытал по-новому, остро, и безнадежность во всей своей безысходности встала перед ним как факт его жизни. Он сел на диван и понял, что его радость после отъезда Лилечки уходит и сменяется на ощущение своей оголенности перед миром, и ему захотелось все вернуть назад. Он испугался своего одиночества, и тоска окутала его душу покрывалом непонятного чувства сожаления о чем-то. Так он пролежал какое-то время неподвижно глядя в потолок и испытывая неопределенные чувства от случившегося. Потеря чего-то, а именно женской заботы ускользала от него по мере того как он осознавал, что уход Лилечки от него – это реальность. Он страдал молча, зная что ему некому об этом рассказать. Он закрыл глаза, и его положение ему представилось безысходным. Он не знал, что Лилечка стала его частью, частью неотделимой, и сожаление сжимало его все сильнее в своих крепких объятиях. Он тихо заплакал. И вдруг он стал собирать вещи, он не мог оставаться сейчас здесь, и один, он должен был двигаться, он должен был встретиться с ней.

И вот он в самолете, и вот он в аэропорту, и вот он в своей квартире, которую так спешно покидал какое-то время назад.

Возвращение домой было для Андрея Степановича сложным не только потому что его бросила Лилечка, но рой воспоминаний со всех сторон окружил его, и он чувствовал свою к ним непричастность, но в том настроении, в котором находился все это время, – было какое-то несоответствие того что с ним происходит сейчас с тем, как он раньше себя чувствовал дома. От этого несоответствия происходило неприятное чувство недовольства собой, выражавшееся в том, что все за что он брался, он бросал и переключался на другое, на третье – не мог сосредоточиться, и так он весь остаток дня провел в перебирании старых вещей, в перекладывании их с места на место. Он боялся позвонить Лилечке.

Глава 11.

Лилечка радовалась своему положению по-детски, чувствуя что определенное время ее жизнь прописана самым понятным и естественным образом. На душе у нее было спокойно и ясно. Никакие мысли не беспокоили ее, кроме радостного ощущения себя счастливой от ничего, – просто так она себя чувствовала. Ее жизнь с Сергеем удивительным образом наладилась, и они ни разу ни словом, ни намеком не возвращались к прошлому. Лилечка совсем не вспоминала Андрея Степановича. Она не понимала до конца всего что случилось, как будто кто-то решил ее жизнь за нее. Это ее ощущение не было ошибочным – ее не могло сейчас ничего интересовать всерьез, и она подчинилась этому закону природы. И вот однажды она услышала в трубке голос Андрея Степановича:

– Лиля, что случилось? Почему? – он задыхался, Лилечка на мгновение почувствовала, что слышит голос человека ей близкого, но сейчас это уже для нее было по-другому, и она сказала первое, что пришло на ум:

– Андрей. Я сейчас не могу всего объяснить. Дай мне время.

– Но почему? – повторял Андрей Степанович.

– Не знаю. Я сама ничего не могу понять.

– Но что изменилось? – нервно допрашивал Лилечку Андрей Степанович.

– Давай отложим этот разговор.

– Но я не могу без тебя. Я погибну, – взволнованно говорил Андрей Степанович.

– Успокойся. Все встанет на свои места, – ответила уклончиво Лилечка, понимая что не может объяснить и назвать своими словами реальное положение вещей. Она чувствовала, как это будет трудно пережить Андрею Степановичу.

– Я тебе позвоню сама и все тогда объясню. – Она повесила трубку, осознавая впервые весь ужас ситуации для Андрея Степановича, в которую она его поставила, но она поступила так, как ей подсказывало сердце.

Лилечка никогда не была женщиной деловой, и то что она оказалась втянутой жизнью в бизнес, который ее не интересовал, было правдой, но Лилечка не хотела в этом себе признаваться. Она так была рада, что может теперь все это взвалить на плечи Сергея. Она радовалась, что освободилась от напряженного обслуживания жизни Андрея Степановича, в которой она себя не ощущала самой собой. Она чувствовала, что ей не удалось стать для Андрея Степановича своей, – он был другим и ей во многом непонятным. А она, наконец, была рядом с человеком, которого она знала и к которому у нее были чувства давно ей понятные, доверия и любви, несмотря на все сложности его жизни, которые она же ему и создала. В ситуации с Сергеем она управляла всеми поворотами жизни, и это придавало ей уверенности. Она чувствовала себя в своей тарелке – он ей подходил по всему, что в данный момент составляло смысл их отношений. Они истосковались, каждый по-своему, по настоящим отношениям в любви, когда день плавно переходит в ночь, и тогда происходит то, ради чего весь день совершаются необходимые действия, а мысль все время витает и ждет приближающегося чуда, воплощая в реальность слова, и распущенность кажется естественной, и потом вспоминаешь только счастье обладания другим человеком.