Эдмонд Белл и инспектор Триггс

В эти дни во всем Лондоне не было более несчастного человека, чем мистер Эбен Томбс. Бедняга слишком много читал о тюрьмах и часто живо обсуждал эту тему. Он был убежден, что преступники вели в пенитенциарных заведениях слишком красивую жизнь, и был сторонником безжалостного режима, который устрашил бы самого строгого судебного чиновника. И вдруг перед ним замаячил призрак земного правосудия. Растерянный клерк выдержал немалое количество допросов и унизительную процедуру снятия отпечатков пальцев. Это ужасающее испытание равнялось для него позору чернильного пятна на документе. Его сфотографировали в ярком свете ламп, а потом задержали, чтобы передать в распоряжение следователя. Оговоримся сразу: в Англии режим предварительного заключения не очень строг. Поэтому мистера Томбса поместили в комнату, едва напоминающую камеру. Он мог заказывать еду в соседней рыгаловке, курить, пить эль, принимать посетителей и каждый вечер читать «Вестминстер газетт». Но что значили эти маленькие послабления по сравнению с утерянной свободой и угрозой его чести? С ним даже случился нервный приступ.

Тюремщику, который неплохо отнесся к нему и даже заходил, чтобы поболтать, Томбс сказал, что не перенесет всего этого. Бравый охранник весело возразил, что он останется жить, по крайней мере, до того дня, когда его повесят. На двенадцатый день заключения клерка снова привели к коронеру. Пожилой мужчина с бритым лицом и острыми глазами сидел в кресле и курил короткую деревянную трубку.

— Мистер Триггс, — сказал судебный чиновник, — вот и мистер Томбс.

— Счастлив с вами встретиться, — сказал человек, пожимая руку клерку, — сожалею, что отсутствовал в Англии в начале дела Лейсона. Как вы себя чувствуете, мистер Томбс?

Старый служащий, у которого от переживаний сжималось горло, сквозь слезы ответил, что он пропащий человек.

— Вовсе нет, — с теплотой в голосе возразил мистер Триггс, — несколько дней отдыха в доме славной миссис Блук, пара приятных вечеров в «Синем вороне», и вы обо всем забудете. Объявляю вам, что государство вручает вам двенадцать фунтов за необоснованное заключение.

— Если я правильно понял… — пролепетал старый служащий.

— Вы, конечно, свободны, поскольку ваша невиновность полностью установлена.

— Значит, я могу уйти! — воскликнул мистер Томбс. — И мне больше не будут задавать ужасных вопросов?

— Можете уйти, но касаемо вопросов, быть может, я задам вам несколько, но они не будут ужасными.

Мистер Томбс кивнул. Он был доволен, что ему вернули свободу.

— Расскажите мне все, что знаете о доме на Хей-стрит, — попросил мистер Триггс.

Рассказ не был длинным, поскольку Томбс ни разу не входил в дом. Он знал, что здание необитаемо и два раза в год там производилась поверхностная уборка по указанию мистера Лейсона. Имелось ли специальное досье, касающееся дома? Мистер Томбс не знал, но у мистера Лейсона был ящик, где тот хранил какие-то документы, но клерк никогда не знал, какие именно. Он считал Пилата Брауна оригиналом, каких в Англии не счесть, а что касается клиента «Синего ворона», он повторил только то, что говорил раньше на допросах.

На этом мистер Триггс поставил подпись на различных формулярах и вручил старому бюрократу двенадцать билетов по одному фунту, попросив написать расписку. После этого полицейский сказал, что Томбс свободен. Мистер Триггс быстро встал и попрощался с чиновником. Он вышел вместе с клерком, который с удовольствием вдохнул острый воздух Прибрежного бульвара.

— Я отвезу вас домой, — предложил сыщик, указывая на маленький, но кокетливый автомобиль, стоявший у тротуара.

Томбс с удовольствием согласился. Еще никогда жизнь не казалась ему столь приятной. Они направились в Бермондси. Когда они пересекали Грейнж-род, сердце старого клерка сжалось при виде опущенных ставней его прежней конторы. Мистер Триггс, услышавший его глубокий вздох, снял одну руку с руля и по-братски потрепал клерка по плечу.

— Ладно, ладно, Томбс, никаких мрачных мыслей, все устроится, — любезно сказал он.

— А моя работа… — жалобно начал Томбс.

— Все устроится, как я сказал, — возразил Триггс, — бедняга Лейсон не имеет наследников, но оставил завещание.

— Как?! — воскликнул мистер Томбс. — Он никогда не говорил об этом, но следует признать, он не был особо болтлив.

— Этот акт был вскрыт вчера, и он оказался очень необычным. Вы вскоре ознакомитесь с ним, ибо мистер Лейсон сделал вас единственным наследником всего дела.

— Боже правый! — вскричал Томбс.

— Если мне не изменяет память, единственное условие продолжать дело под вывеской «Лейсон и Лейсон».

— Томбс наследник… — пролепетал старый клерк. — Ах, мистер Триггс, как несчастье в один миг может превратиться в счастье.

Триггс кивнул, но его лицо не утратило строгости.

— Мне кажется, вы ошиблись дорогой, — всполошился Томбс, видя, как автомобиль свернул в темную улочку.

— Ба, мы прибудем в нужный порт…

— Но мы едем на Хей-стрит! — удивленно воскликнул Томбс.

— Действительно, честное слово… Воспользуемся случаем и посетим красный дом, который отныне принадлежит вам.