Эдмонд Гамильтон.Сборник ранних произведений

— Нам нужно разделиться, Хэррон, — сказал он. — Сейчас и твои, и мои шансы одинаково хороши, а разделившись мы их только удвоим. Я пойду в обход и приближусь к островку с обратной стороны, а ты отправишься к нему прямо отсюда. Если одному из нас удастся подобраться к излучателю, он должен попытаться разбить его или как-то повредить — это даст нашему миру отсрочку. Прежде чем жуки починят излучатель, мы сможем найти какую-нибудь подмогу и сокрушить их. Как бы то ни было, у Земли остался только этот шанс.

Двое мужчин поднялись на ноги, и Грэм направился прочь. Затем, сделав несколько шагов, остановился и оглянулся на Хэррона. В бледном свете, что сиял впереди, лицо учёного выглядело странным и осунувшимся; на нём застыла измученная улыбка.

— Прощай, Хэррон, — сказал он. — Я не хотел втягивать тебя во всё это, но так уж получилось… Удачи!

С этими словами Грэм махнул на прощание рукой и продолжил путь. Спустя мгновение темнота поглотила его, и Хэррон обнаружил, что остался один. С участившимся пульсом он тоже начал пробираться в сторону далёких проблесков света. Свечение становилось всё сильнее, по мере того как он крался вперёд. До его ушей начали доноситься странные тихие звуки — высокое и скрипучее щебетание. Он никогда не слышал ничего подобного. Проталкиваясь через грязь, гнилой тростник и зловещую воду, он в конце концов добрался до края зарослей, и перед ним раскинулось круглое открытое пространство.

Внутри болотистого круга виднелись два то ли бугорка, то ли островка твёрдой земли, возвышавшиеся над зелёным мелководьем. Больший из островков располагался на другой стороне открытого пространства, прямо напротив того места, где притаился Хэррон. Второй, меньший по размерам, на котором не было ничего, кроме огромного дисковидного объекта, лежал не далее, чем в дюжине футов. Белый мерцающий свет, освещавший прогалину, исходил от круглой лампы-фонаря, что свисала с верхушки длинной рейки, установленной на большом островке.

Так же на том островке размещалось описанное Грэмом устройство — излучатель. Короткий ствол устройства был повёрнут в сторону северной оконечности островка. А вокруг излучателя столпилась дюжина гротескных, кошмарных фигур. Люди-жуки!

При первом же взгляде на них у Хэррона от ужаса побежали мурашки по коже. Твёрдые блестящие тела, пустые лица, торчащие на стебельках глаза и нечеловеческие конечности… Всё вместе это вызывало ощущение наличия разума — далёкого от разума людей, но всё же в некотором смысле родственного ему и превосходящего его. Он видел, что в данную минуту люди-жуки собрались вокруг излучателя. Кроме одного, который возился с аппаратом поменьше на другом краю островка — аппаратом, который, как предположил Хэррон, являлся звукоприёмником для регистрации сигналов, поступавших с другой стороны точки соприкосновения.

Пока Хэррон наблюдал за пришельцами, тот из них, что был возле звукоприёмника, издал скрипучий зов, и остальные тут же поспешили к нему, оставив на минуту излучатель. Хэррон услышал щёлкающие звуки и понял, что жуки переговариваются с кем-то на другой стороне точки соприкосновения. Однако в тот момент он не обращал на них почти никакого внимания. Его взгляд был прикован к излучателю, на время оставшемуся без присмотра. Это был тот самый шанс, на который так надеялся Хэррон. Он тут же выскользнул из укрытия и через покрытое водой пространство пополз в сторону большого островка. Извиваясь, будто змея, он осторожно подбирался к устройству, от которого зависела судьба целого мира.

Вдруг Хэррон увидел, как жуки резко повернулись и поспешили обратно к излучателю. В следующий миг один из них схватился за большой выключатель на боковой поверхности устройства. Другой пришелец внезапно обернулся и пристально уставился в то место, где лежал Хэррон. Затем он издал щебечущий крик, и через секунду полдюжины пришельцев спрыгнули с бугорка и помчались к лежавшему в воде человеку. В тот же миг из звукоприёмника позади них внезапно вырвалась мощная звенящая нота — одинокий удар огромного колокола. Звук раскатился над безмолвным болотом, точно раскаты самой судьбы.

Один!

Первая из десяти сигнальных нот! Эта мысль промелькнула у Хэррона в мозгу как раз в тот момент, когда он пытался увернуться от нападения людей-жуков. Те, однако, оказались слишком быстрыми и в следующий миг уже набросились на него.

Два!

Вторая громкая нота прозвучала, когда Харрон рухнул под натиском захватчиков. В слепой ярости он отбивался от них, чувствуя, как под кулаками трещат и ломаются твёрдые панцири, что покрывали их тела. Но тут другие жуки схватили его сзади и сдавили в своих объятиях.

Три!

Из последних сил Харрон попытался освободиться, но все его удары и рывки оказались тщетны. Его подняли на ноги и отволокли на меньший из двух островков.

Четыре!