Эдмунд Гуссерль в контексте философии Нового Времени

Возможно, нам следует остановиться здесь, и обратиться к другому труду Гуссерля, в котором он демонстрирует свои сверхчеловеческие притязания. Это «Кризис европейского человечества и философия». В этом докладе он говорит, что «существует различие между бурным цветением и загниванием, или, можно сказать, между здоровьем и болезнью, также и для общностей, народов, государств ; поэтому очевиден вопрос: почему здесь не родилась научная медицина - медицина наций и сверхнациональных общностей? Европейские нации больны, говорят нам, сама Европа в кризисе». Речь, при этом идёт не об эпидемиях гриппа, но о болезнях духа. В этой связи Гуссерль рисует духовный облик Европы, чтобы поставить ей диагноз и назначить лечение философией. Он говорит: «…на этом пути должна обнаруживаться замечательная, лишь нашей Европе словно бы врожденная телеология, причем крепчайше внутренне связанная с восстанием или вторжением философии и ее ответвлений - наук в древнегреческом духе». При этом Европа у него - не географическое иди политическое понятие, но – духовное:

«Ставим вопрос: как охарактеризовать духовный образ Европы? Т.е. Европы, понятой не географически, картографически, как если бы европейское человечество нужно было ограничить общностью людей, проживающих на одной территории. В духовном смысле явно относятся к Европе английские доминионы, Соединенные Штаты и т. д., но не эскимосы и индейцы, показываемые на ярмарках, и не кочующие по Европе цыгане».

Видите? Оказывается, Гитлер лечил Европу по Гуссерлю, очищая её от цыган. Каким же непонятым и обиженным должен был чувствовать себя наш героический ефрейтор?! Это к вопросу о несправедливо осуждённых вождях толпы, которые честно и самоотверженно, как добрые ученики, исполняли волю своих учителей, представителей интеллектуальной элиты Европы.

Причина болезни, разумеется, неправильный способ мышления, основанный на приоритете естественных наук: «лишь природу можно изучать саму по себе как замкнутый мир, лишь наука о природе может с твердой последовательностью абстрагироваться от всего духовного и заниматься природой как природой» – сетует Гуссерль. «В то же время ученого, интересующегося только духом, такое последовательное абстрагирование от природы не ведет vice versa к замкнутому в себе, чисто духовно организованному "миру", который мог бы стать темой чистой и универсальной науки о духе, параллели чистому естествознанию. Ибо анимальная духовность, духовность "душ" людей и животных, к которой сводятся все прочие проявления духа, неповторимым образом каузально фундирована в телесном».

Это мышление, фундирующее дух в телесном, или «научный материализм» и есть тот вирус, который поразил мозг Европы, и Гуссерль берётся промыть Старушке мозги. Он озадачивает читателя вопросом:

«А что, если весь изображенный здесь способ мышления основан на роковых предрассудках и именно его воздействие повинно в болезни Европы?» И продолжает: «Я убежден, что это действительно так; еще я надеюсь показать, что именно в нем лежит источник той уверенности, с которой современный ученый просто отвергает, считая, что не стоит даже пытаться, возможность обоснования чистой, в себе замкнутой всеобщей науки о духе».

Какой же рецепт предлагает Гуссерль от болезни естественнонаучного мышления? Не очень изобретательный: просто повернуться лицом к Беркли и Шопенгауэру. Долг, как говорится, платежом красен. Для этого нужно лишь вспомнить, что мир, природа и прочие имена суть имена наших представлений, а не конкретных физических «данностей», – в полном соответствии с концепциями эпохи классицизма, – нужно лишь применить на практике это достижение классицистической науки о языке в видах спасения Европы.

«В интересах разрешения проблемы Европы стоит здесь пойти поглубже и расшатать основу приведенных выше на первый взгляд убедительных аргументов. Историк, культуровед, специалист в любой сфере наук о духе, конечно, всегда имеет среди своих феноменов и физическую природу, в нашем примере природу Древней Греции. Однако эта природа - не природа в естественнонаучном смысле, а то, что считали природой древние греки, что стояло у них перед глазами как природная реальность окружающего мира. Иначе говоря, исторический окружающий мир греков - это не объективный мир в нашем смысле, но их картина мира, т.е. их собственное субъективное представление со всеми входящими сюда значимыми для них реальностями, среди которых, например, боги, демоны и т. д.»

Итак Гуссерль хочет сказать, что, что если мы возьмём (для примера) говорение о мире древних греков и поймём, что речь идёт не о реальном мире, а о представлениях эллинских умов, то это позволит нам отобрать «мир» у науки и вернуть его философам, поскольку представление относится к актам духа. И он отбирает: