Ёдок. Рассказы

И вот Алёна выросла, превратилась в красивую и элегантную девушку, на которую заглядывались все мужчины. В том числе и бравые мужчины с ЕФ (бывало, взглянув на себя в зеркало, Алёна в душе не имела покоя, так самой себе она нравилась). Естественно, у них имелось много денег, и они легко приглашали Алёну в закрытые VIP-клубы. Алёна никому не отказывала. Молодая и весёлая, она любила танцевать. Её бокал наполняли вином и коктейлями, и Алёна пила. Пила и танцевала, подставляя губки и щёчки для поцелуев.

Так она одарила мужчин ЕФ признанием. И теперь Алёне хотелось не расставаться никогда с мужчинами ЕФ, потому что все наперебой оказывали ей знаки внимания. И ей это нравилось. Угождая каждому, Алёна научилась менять маски на своём лице, как когда-то отец. Она всех забавляла своей красотой, но не понимала, что с неё берут тоже монету.

Прошло совсем мало времени – и вот её выкинули из машины возле мусорного бака. Она ударилась головой об промёрзший асфальт и потеряла сознание…

…Мир исчез для Алёны Тишковой, а вместе с ним все звуки музыки. И в этой пустоте, безлюдье, пока она пребывала, произошло чудо: Анна Васильевна подняла девушку на руки, ибо у женщины имелась сила, а у Алёны красивая фигура и диета, понесла в квартиру.

– Голенькая ох, а за голенькой бог! – сказала женщина, спасая весеннюю ласточку.

Положив девушку в постель, Анна Васильевна повела себя так, будто она на старом заброшенном хуторе живёт. Осторожно раздела девушку и стала растирать водкой.

Растирала долго. Пока не вспомнила о враче и полиции. Но в этот момент девушка очнулась, она посмотрела на женщину мутным взглядом и молвила:

– Мама?

– Анна Васильевна я… такая молодая, ах! Что случилось-то, а? Полицию вызвать?

Глаза Алёны, мутные какое-то мгновение, наполнились ужасом, как у маленькой раненой птички. Она поднялась с постели, укуталась одеялом.

– Не надо полиции!

– Слава тебе, господи! Ожила. – Анна Васильевна пошла в кухню. – Полиция не нужна, говоришь… Чаю я тебе сейчас налью – это нужно.

Некоторое время Анна Васильевна ухаживала за Алёной, как за родной дочерью. Она не интересовалась прошлым этой красивой девочки – какое у неё может быть прошлое, вопрошала себя Анна Васильевна, одна любовь на уме, ничего умного не расскажет. Оправиться ей надо, а после про родителей спрошу.

Но Анне Васильевне ничего не удалось узнать про родителей Алёны – девушка ушла, молча и не попрощавшись.

Покинув чужой дом, но спасительный для себя, Алёна пошла известной дорогой, воротившись назад, к мужчинам ЕФ. Чтобы танцевать и пить коктейли. Анна Васильевна осталась одна. Голос Ильича, который спасал, она ещё слышала несколько раз, а после он исчез, пропал навсегда.

Умерла и Анна Васильевна вскоре, задохнулась газом, – в её квартиру вселилась молодая семья, дальние родственники, никто из них не имел привычки смотреть в окно, никто из них никогда не жил в селе. Зато остался мусорный бак в подворотне. Коктейль в бокале у Алёны Тишковой вот-вот должен закончиться. Осталось на два глотка. А за окном уже наступила зима. Час от часу убывает…

2011 год

Пустота

Быть может, я думал, необходим отдых, быть может, в какой-то миг я сорвусь и побегу сломя голову вперёд, чтобы устать, заполучить отдышку, сплёвывая в процессе бега вязкую слюну. Но я оставался на месте, корчась от равнодушия и усталости, которая образовалась от презрения ко мне со стороны близкого человека. И передо мной образовался вакуум, прозрачный пузырь, он втянул меня в себя – неожиданная пустота, изнанка интриги, рождённая из последнего подозрения, которое значительно превосходило то, что случается в жизни, и то, что не случается совсем, – я задыхался, я решил, что умру! Эта последняя мысль пронзила копьём в сердце, достала низ живота – и я разорвал оболочку пузыря, вылез наружу, оглянулся и ничего не увидел. Визуальный обман. Но я знал, чувство страха мало-помалу оставляет меня, хотя пустота рядом, она готова проглотить снова. Надо сопротивляться. Но как?

Я многого, конечно, не знал, лишь догадывался. И путал ревность с завистью, наверно. Такое положение дел, когда тебя разводят, не даёт покоя, конечно. И вот ты смотришь в пространство иным зрением и вместо зажигалки в руке, сигареты и мельтешащих перед тобой людишек замечаешь антизажигалку, антисигарету, антилюдишек. Это всё нелегко представить, понимаю, и я не мог – думал, сойду с ума. И, видимо, сходил. Потому что не видел во всём этом никакого смысла. Разве что – забыться во хмелю и ебстестве.

Чвиль позвонил вечером. Я был в отпуске, и тяжёлые мысли не оставляли меня, чтобы я не предпринимал: чтение, интернет или просмотр ТВ.